Жизнь - Отечеству, честь - никому! - [35]
...Пачалася восень, усё часцей ішлі дажджы, ночы рабіліся халаднейшымі. Начавалі мы, калі не былі ў нарадах, каравулах, хоць і ў палатках, але на сырой зямлі, а нярэдка пад адкрытым небам, укрыўшыся шынялём і стараючыся размясціцца паміж двума дрэвамі, каб у цемры выпадкова не наехаў танк ці машына. Што б рабіў салдат без надзейнага, прывычнага, роднага шыняля, у якім летам не горача, бо ён, вядома, без падкладкі, а зімою не холадна - суконны ж!.. Няма цяпер у сучаснай арміі ні шынялёў, ні прывычных ботаў, ні гімнасцёрак, якія чэсна служылі рускаму салдату больш за сто гадоў...
На некалькі дзён затрымаліся ў прыгожым славацкім гарадку Трэнчын, не большым, чым Трэбішаў, славутым тэкстыльнай прамысловасцю, і ў сярэдзіне прыгожай, цёплай восені праз Браціславу - цяпер гэта сталіца Славакіі, Банску-Быстрыцу, Рымаўску-Сабату, Зволен калона палка накіравалася далей, у глыбіню краіны, дакладней, на паўднёва-заходнюю ўскраіну тагачаснай Чэхаславакіі. Спыніўся полк напрыканцы кастрычніка, падобнага на наша позняе лета, у ледзь не 600-гадовай крэпасці на беразе Дуная, аб чым сведчыў герб над яе варотамі ў таўшчэзных мурах, у старажытным горадзе Камарна, другая частка якога знаходзілася па другі бераг галоўнай ракі Еўропы, ужо на тэрыторыі Венгрыі, і называлася Камаром».
168-й полк 30-й Иркутско-Пинской дивизии дислоцировался, когда все более-менее обустроилось, в старинном словацком городе Ружомберок. Там прошли далеко не худшие годы моей жизни и военной службы. Словаки помнили войну и ту огромную помощь, которую Красная Армия оказала им в освобождении страны от гитлеровских захватчиков в годы Второй мировой войны. Помнили 140 тысяч советских солдат, отдавших жизни за их свободу. На местах былых сражений установлены памятники, облагорожены места захоронений наших воинов, в которых перечислены погибшие за свободу и независимость Чехословакии, за ними организован уход. Хочется верить, что эти добрые традиции сохранились и сейчас... В городе Липтовский Микулаш я встретился с русским дорожным инженером Иваном, как он представился, бывшим белогвардейцем, которого после гражданской войны судьба забросила в Словакию. Он не жаловался на жизнь, но чувствовалась тоска по родине. Радовался приходу советских солдат, но не мог смириться с тем, что, по его мнению, мы «красные».
В Словакии, которая граничит с Украиной, проживало много украинцев. Они, как и словаки, радостно встречали нас, при необходимости оказывали помощь. Например, инженер Панюшко организовал строительство двух домов для семей советских офицеров и прапорщиков. Старые бывшие партизаны Николай Текза и Иван Крышко делились воспоминаниями о своей боевой молодости, тем самым участвуя в воспитании наших солдат. Местные власти области Банска-Быстрица, городов Липтовский Микулаш, Ружамберок и Мартин оказывали помощь в обустройстве военного городка, жилья и учебно-материальной базы. Хочется добрым словом вспомнить руководителей города Ружомберок Карола Валия, района — Павла Коньяра, руководство танкового завода в Мартине... Кстати, если сравнивать уровень жизни в Чехословакии и СССР, то казалось, что чехи и словаки живут лучше, чем мы в Союзе. Что касается общего уровня культуры, то они явно были выше нас.
Осенью мы помогали местному населению убирать урожай, как это делали и в Белоруссии. А в октябре провожали приписников из запаса и соединения, которые возвращались домой. Солдатам в принципе было все равно, где отслужить свой срок, а служили они последний призыв, тогда еще три года, оставшимся же офицерам было невесело. Практически всем предстояло серьезно переживать о семьях. Каждый готов был отправиться хоть в Заполярье, хоть на Кушку, лишь бы быть с близкими. Первые три года офицерам запрещали привозить в Чехословакию семьи. Сколько семейных пар распалось за это время... Моя жена с сыном приехали во вновь образованную Центральную группу советских войск лишь 4 июля 1971 года. В этот день ровно три года назад нас подняли по тревоге в Гродно...
Жили, можно сказать, в спартанских условиях. Хотя чехословацкая армия и спешно освободила для нас ряд своих военных городков, о благоустройстве жилья для офицеров в первые годы не было и речи. Только с приездом жен жизнь в военных городках стала налаживаться. Открылись школы, магазины, строились жилые дома для офицеров. В Чехословакии остались шесть советских дивизий: две танковые, три мотострелковые и одна авиационная. На новых местах надо было создавать учебную базу, а сделать это было непросто. К тому же в конце 60-х в Советской Армии были изменены сроки службы, вместо трех лет солдаты и сержанты служили два, что вызывало определенные трудности в боевой учебе. Было введено воинское звание «прапорщик» вместо сверхсрочнослужащего. Все это требовало постоянного напряжения сил
В Ружомбероке в декабре 1972 года у нас родилась дочь Татьяна (роды у моей жены в словацком роддоме приняла жена заместителя начальника военного госпиталя подполковника Петрика, который первым рано утром сообщил мне об этом радостном событии). Ее зарегистрировали в советском консульстве в Братиславе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Анна Евдокимовна Лабзина - дочь надворного советника Евдокима Яковлевича Яковлева, во втором браке замужем за А.Ф.Лабзиным. основателем масонской ложи и вице-президентом Академии художеств. В своих воспоминаниях она откровенно и бесхитростно описывает картину деревенского быта небогатой средней дворянской семьи, обрисовывает свою внутреннюю жизнь, останавливаясь преимущественно на изложении своих и чужих рассуждений. В книге приведены также выдержки из дневника А.Е.Лабзиной 1818 года. С бытовой точки зрения ее воспоминания ценны как памятник давно минувшей эпохи, как материал для истории русской культуры середины XVIII века.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)