Жизнь - Отечеству, честь - никому! - [31]
В Гродно у нас с Лидией Алексеевной родился сын Олег. Жили мы тогда на частной квартире с печным отоплением, воду носили из колодца. Дрова я привозил с полигона, топили не жалея их, и в комнате хозяев было жарко, а у нас холодно... Через полгода жена вышла на работу, сына мы оставляли на попечение пожилых знакомых. А осенью 1967 года получили квартиру в Фолюше, но прожить в ней пришлось недолго.
Жизнь подсказывала, что для дальнейшего служебного роста необходимо окончить военную академию. Такова аксиома военной службы в офицерском звании. Уяснив, что требуются все новые знания и более широкий кругозор, я в 1967 году написал рапорт с просьбой направить на учебу в Военно-политическую академию имени В. И. Ленина. Хотелось, кроме чисто командирских знаний, получить, как сейчас выражаются, и гуманитарную подготовку. Всерьез о карьере политработника я не думал, хотя капитаном служил заместителем командира танкового батальона по политической части.
Мою просьбу удовлетворили, зачислив кандидатом для поступления в академию на очный факультет в 1968 году. Однако год оказался сложным в политическом отношении: сначала события в Польше, потом накалилась обстановка в Чехословакии. Так что свой академический отпуск догулять не успел потому что в июле меня отозвали по тревоге. Оставив жену в больнице, а сына на попечение племянницы, сам вместе с дивизией убыл в Прикарпатский военный округ, сначала в район Львова, затем Ужгорода. Как потом выяснилось, шла усиленная подготовка войск к вводу в Чехословакию.
Когда решение о вводе войск еще не было принято, в Чиерне-над-Тиссой велись долгие советско-чехословацкие переговоры. Однажды мимо нашего лагеря проезжал председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин. Приписники (военнообязанные, призванные из запаса) остановили его машину и задали волновавший всех вопрос: «Когда отправите нас домой? Мы тут бездельничаем, а дома урожай надо убирать...» На что Алексей Николаевич ответил: «Я вас понимаю. Но пока вы здесь, нам проще с ними, с чехословацким руководством, разговаривать». Его спросили: «Зачем нам эта Чехословакия?» - «А вы хотите, чтобы граница СССР с НАТО была в Бресте?» - ответил А. Н. Косыгин.
Прошли десятилетия, и граница с НАТО прошла по Западному Бугу...
Шли дни и месяцы, дивизия в ожидании дальнейших указаний скрытно расположилась в лесах на склонах Карпат, а это развернутые полки, тысячи единиц техники, орудий, военного имущества... Солдаты занимались по расписанию боевой и политической учебой, в частях поддерживалась крепкая дисциплина. Совещание делегаций СССР и ЧССР в Чиерне-над-Тиссой не принесло ослабления политической напряженности.
Сколько могла продолжаться такая неопределенность, наверное, было известно одному Богу... И я обратился к начальнику политуправления Прикарпатского военного округа генерал-полковнику Г. В. Средину с просьбой отпустить меня для сдачи экзаменов в академию или зачислить кандидатом для поступления на следующий год. Генерал сказал, что ответит через три часа. И в тот же день я получил разрешение выехать в Москву.
Экзамены были сданы успешно, причем экспромтом. В этой сложной обстановке я смог поступить в академию только на заочный факультет, хотя на вступительных экзаменах получил 9 баллов из 10, причем отвечал без подготовки. Сдав установочную сессию, я убыл в свою дивизию в Чехословакию.
1968-й... Над нашим поколением тогда еще довлела память о войне, каждая семья еще ощущала этот страх на себе. Мы верили в политику партии, считали, что все, что ею делается - делается правильно, и со всем старанием выполняли задачи командования. Сомневающихся было - раз, два и обчелся. Может, у кого-то и были соображения по поводу целесообразности ввода советских войск в Чехословакию, но вслух об этом не говорили. А в целом те годы были непростыми.
Не столь далекий 1961-й — попытка военной интервенции против Кубы в заливе Кочинос при непосредственном участии ЦРУ, Карибский кризис, когда мир оказался на грани ядерной войны. Военная провокация США в Тонкинском заливе положила в 1964 году начало войны во Вьетнаме. В Чехословакии планомерно развивался ползучий «либеральный вариант» венгерских событий 1956 года, направленный на полное включение ее в зону военно-стратегических интересов Запада: расширение блока НАТО на восток могло начаться не в середине 1990-х, а еще в 1968 году. По планам стратегов этого альянса и самого Советского Союза к тому времени не должно быть на карте мира. Еще со времен Эйзенхауэра в США был разработан план «Дропшот» («Моментальный удар»), по которому предполагалось сбросить на территорию СССР и другие страны Восточной Европы 70 атомных бомб.
Резко усилились сепаратистские настроения в ЧССР с идеей раздела страны на три части - Чехию, Моравию и Словакию, начала дестабилизироваться ситуация в районах с компактным проживанием венгерского населения. Помнится, в девяностые годы один из тогдашних «демократов-либералов» задал мне казавшийся ему коварным вопрос: «А что случилось бы с теми солдатами или офицерами, кто публично посмел бы высказать несогласие с приказом перейти границу?» Я ответил: «Думаю, что ничего страшного. В худшем случае им занялись бы политработники или осудили на общем собрании...» Я уверен, что чехословацкая операция в 1968 году не была вторжением в чужую страну. К своим не вторгаются, а приходят на помощь... Это и была помощь, только другими средствами, которые диктовались реалиями времени.
Филипп Филиппович Вигель (1786–1856) — происходил из обрусевших шведов и родился в семье генерала. Учился во французском пансионе в Москве. С 1800 года служил в разных ведомствах министерств иностранных дел, внутренних дел, финансов. Вице-губернатор Бессарабии (1824–26), градоначальник Керчи (1826–28), с 1829 года — директор Департамента духовных дел иностранных вероисповеданий. В 1840 году вышел в отставку в чине тайного советника и жил попеременно в Москве и Петербурге. Множество исторических лиц прошло перед Вигелем.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Анна Евдокимовна Лабзина - дочь надворного советника Евдокима Яковлевича Яковлева, во втором браке замужем за А.Ф.Лабзиным. основателем масонской ложи и вице-президентом Академии художеств. В своих воспоминаниях она откровенно и бесхитростно описывает картину деревенского быта небогатой средней дворянской семьи, обрисовывает свою внутреннюю жизнь, останавливаясь преимущественно на изложении своих и чужих рассуждений. В книге приведены также выдержки из дневника А.Е.Лабзиной 1818 года. С бытовой точки зрения ее воспоминания ценны как памятник давно минувшей эпохи, как материал для истории русской культуры середины XVIII века.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)