Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2 - [85]

Упразднение Главхима облегчалось тем, что я долго отсутствовал и временное управление делами, по распоряжению П. А. Богданова, было поручено не моим заместителям Аккерману и Шварцу, а С. Д. Шейну. Для временного исполнения обязанностей не надо было спрашивать ни Политбюро, ни другие органы. С. Д. Шейн, будучи большую часть времени в нетрезвом состоянии, начал портить намеченную программу, вступил в конфликт с Аккерманом и стал жаловаться Богданову. Это было как раз на руку последнему, и он провел полную ликвидацию Управления, даже не узнавши моего мнения по этому крайне важному вопросу, касающемуся не только дальнейшего развития мирной химической промышленности, но также и для обороны страны. В этом поступке сказался весь характер П. А. Богданова, совершенно непригодного для крупной государственной деятельности и можно было лишь удивляться близорукости тех людей, которые утвердили подобное постановление Президиума ВСНХ. Надо только заметить, что Рыков, зам. председателя Совнаркома, в то время был заграницей, где ему делали серьезную операцию, а Ленин в это время также находился в очень болезненном состоянии и, быть может, не мог вникнуть во все детали столь безрассудного постановления. Мне еще придется не раз возвращаться к характеристике деяний П. А., с которым мне приходилось часто встречаться в течении моей жизни.

Узнав о ликвидации ГХУ, я очень опечалился за исключительно пренебрежительное отношение к такой важной отрасли промышленности, а вовсе не потому, что лишился должности начальника этого управления. Я был оставлен членом Президиума ВСНХ и на мне лежало попрежнему наблюдение за всей химической промышленностью, но я имел в своем распоряжении только одну секретаршу и ни одного инженера, сведующего в химической промышленности. Мне предоставлялось право, по соглашению с начальником Производственного Отдела ВСНХ, требовать данные и помощь от лиц, входящих в этот Отдел по химической части. Интересно отметить здесь, почему я остался членом Президиума ВСНХ, несмотря на уничтожение Главного Химического Управления. Об этом мне рассказал по наивности сам председатель ВСНХ Богданов, когда я вернулся из заграницы. Как я раньше уже сообщил, члены Президиума ВСНХ выбирались С’ездом Советов Народного Хозяйства, которые собирались ежегодно. Но на верхах было решено отменить такой порядок: зачем де чиновники народного хозяйства будут выбирать себе начальство? Это очень демократично, но не удобно для большевистской власти. Гораздо удобнее прямо назначать членов Президиума через Политбюро. Во время моего пребывания заграницей в закрытом заседании под председательством Богданова было решено число членов сократить до семи и так как ГХУ было уже ликвидировано, то само собой я подвергался исключению. В. И. Ленин очень интересовался составом Президиума и не один раз спрашивал Богданова по телефону, кто войдет в его состав. Когда Богданов сообщил ему, что решено оставить только 7 членов вместо 10, то Ленин спросил: «а Ипатьев входит в состав?» И получив отрицательный ответ, тотчас-же заметил: «Необходимо, чтобы Ипатьев входил в состав Президиума при всяком числе членов».

По приезде в Берлин я встретился с И. Т. Смилгой, который приехал в Берлин с целой комиссией по нефтяным делам, для решения различных вопросов связанных с возможными концессиями и заказами оборудования. Главным помощником ему в этом деле был проф. Рамзин, который работал в Главном Управлении по Топливу в качестве консультанта. Смилга пользовался большими симпатиями Ленина, и во время гражданской войны был политическим комиссаром Северо-Западной Армии. Он был латыш и до войны занимал должность учителя в одном из учебных заведений Латвии, преподавая, насколько я помню, историю и русскую' словесность. Это был человек с хорошим образованием, владел отлично речью, говорил с большим авторитетом и в своих действиях отличался решительностью и настойчивостью. Ему было тогда около 31-32 года, цветущего здоровья и с симпатичными чертами лица. Он был несомненно убежденным коммунистом и на меня производил симпатичное впечатление своей прямотой и отсутствием боязни высказывать свои убеждения, хотя бы они шли в разрез с мнениями его товарищей по партии. Я считал тогда, что он выше всех остальных членов Президиума и что собственно ему надо было бы руководить ВСНХ. В заседаниях Президиума я никогда не слыхал от него каких-либо нелепых предложений, и если иногда, не зная всех деталей дела, он делал возражения, то его всегда можно было убедить и склонить на свою сторону. Я не раз это испытывал на себе в особенности в вопросе о возрождении коксобензоловой промышленности. Он был безусловным поклонником НЭП’а, сильно поддерживал план соединения промышленности и торговли в один комиссариат, был против азиатских методов торговли и пр. Вследствии своего прямого характера, он имел, не мало врагов и в особенности он встречал большие препятствия для проведения целого ряда мер по топливной промышленности со сторны А. И. Рыкова. «Придется уйти в отставку, — говорил нам Смилга, — не могу ладить с Алексеем (Рыковым)». И, действительно, Смилга оставался в Президиуме ВСНХ только два года и был потом перемещен на другие должности, не соответствующие его способностям.