Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2 - [54]

Помня свое обещание, данное мною С. Д. Шейну похлопотать за него относительно назначения его председателем коллегии Главхима, я сделал Ломову предложение относительно его приглашения на это место вместо меня. Я ему привел все данные, которые могли бы послужить в пользу назначения Шейна на этот пост. Я еще не успел окончить всех доводов в его пользу, как получил категорический ответ, что С. Д. Шейн никоим образом не может занять этого поста по целому ряду причин. Прежде всего С. Д. ненадежный работник, так как подвержен сильному пьянству и в такой момент, когда надо восстанавливать разоренную гражданской войной химическую промышленность, никто из правительства не склонен доверить ему такое ответственное дело. Ломов мне рассказал, что несколько времени тому назад, чтобы отвлечь его от кутежей и предоставить ему возможность пожить в другой обстановке, Шейн был командирован в Латвию, в Ригу, вместе с комиссией, которой было поручено обсудить целый ряд вопросов о взаимных отношениях, касающихся химической промышленности Латвии и СССР. Комиссия проработала около месяца, но С. Д. продолжал и там вести очень разгульную жизнь, издержав на кутежи все командировочные деньги, так что даже не мог привезти ни жене, ни сыну никакого подарка. Он прибавил, что против назначения Шейна будет также и профсоюз химиков и многие общественные деятели. После такой характеристики мне ничего не оставалось делать, как отказаться от своего протеже. Я не дал определенного ответа на сделанное мне предложение и попросил Ломова дать мне время подумать. Я просил его, во избежании будущих недоразумений, передать А. И. Рыкову все мои опасения и вообще весь наш разговор во всех деталях.

По правде сказать, после разговора с Ломовым я ушел в очень подавленном настроении. Меня страшило взять на себя такую тяжелую обязанность, — да еще в обстановке, когда мне придется иметь близкое общение с людьми, убеждения которых во многом расходятся с моими.

Я отправился в профсоюз химиков, чтобы познакомиться с мнением его руководителей о будущей деятельности Главхима, а также для того, чтобы похлопотать за Шейна. Я предполагал, в случае моего согласия занять место председателя Главхима, пригласить С. Д. Шейна сделаться моим заместителем. Но все мои доводы в пользу Шейна оказались недостаточными, и коллегия профсоюза химиков категорически высказалась против назначения его на какую либо должность в Главхиме:

«Мы его хорошо знаем со всех точек зрения, и ему не верим, несмотря на то, что он кричит везде, что он сочувствует коммунизму».

Из разговоров с разными лицами, работавшими в Химот-деле ВСНХ, из коих некоторые были моими сотрудниками по Химическому Комитету, я убедился, что обстановка складывается так, что мне нельзя отказываться от предлагаемого места и что необходимо только использовать момент и настаивать на предоставлении мне достаточных полномочий для решения разных вопросов в химической промышленности без бюрократической волокиты. Тогда еще можно было обольщаться мыслью, что при создавшемся социалистическом строе возможно избежать бюрократизма, и без боязни за свое будущее, решать самолично, после надлежащего обсуждения в коллегии, вопросы, которые не терпят отлагательства.

При вторичном моем разговоре с Ломовым я узнал, что Рыков безусловно настаивает на моем назначении, и что все другие члены Президиума считают, что мне нельзя отказываться от такой работы на пользу Союза. В конце концов, я дал свое согласие, но только при одном условии, что я буду полноправным членом в Президиуме при решении всех химических вопросов.

ГЛАВА ВТОРАЯ ПРЕЗИДИУМ ВСНХ И ГЛАВХИМ

После этих разговоров я отправился в Петроград и стал ожидать дальнейшего развития событий. Мне не пришлось долго ждать ответа: в конце мая я получил бумагу за подписью Председателя Народных Комиссаров В. И. Ленина (Ульянова), что я, по постановлении ВЦИК, назначен членом Президиума ВСНХ и председателем Главхима. П. А. Богданов, назначенный вместо А. И. Рыкова председателем ВСНХ, в другой бумаге предлагал мне немедленно же явиться в Москву для исполнения возложенных на меня обязанностей. Таким образом я становился фактическим членом советского правительства, — несмотря на то, что я был беспартийным, никогда не занимался политикой и в то-же время не разделял догматов единственной в то время политической партии (коммунистической), которая должна была направлять всю жизнь страны по тому руслу, которое более всего оправдывалось с марксистской точки зрения. Но вступая в то время на такую административную работу, я твердо верил (я не отказываюсь и теперь от этого), что, будучи большим патриотом своей родины, я с’умею принести пользу на том поприще, где требуются мои знания и опыт, а не мои политические убеждения. Ведь и при царском режиме в правительстве были люди, которые не сочувствовали самодержавию, а между тем были полезными государственными деятелями. Важно, чтобы государственному деятелю оказывали полное доверие, считая его за честного, неподкупного и правдивого человека, не боящегося сказать правду в глаза и честно предостерегающего от всяких ошибок, которые могут принести вред делу.