Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2 - [114]

0₄), причем циановая группа перешла в муравьиную кислоту.

Таким образом, конец 1923 года и весь 1924 год были использованы для изучения вытеснения металлов и их окислов из растворов их солей и полученные результаты открывали новое обширное поле для изучения самых разнообразных реакций с неорганическими соединениями под большими давлениями. С ничтожными средствами ^!и с тремя-четырьмя ассистентами, мало подготовленными к тонкой работе, с невообразимыми препятствиями в деле организации научной работы в убогой лаборатории, нам все-таки удалось начать исследовательскую работу и вскоре полученные результаты укрепляли наш дух и окрыляли надеждой, что скоро настанет время, когда мы будем в состоянии обставить нашу работу надлежащим образом и развить ее в соответствии с тем интересом, который она должна возбудить во всем ученом мире.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ПЕРЕГОВОРЫ С ГЕРМАНИЕЙ ОБ ИЗГОТОВЛЕНИИ ЯДОВИТЫХ ГАЗОВ

Осень 1923 года я был очень занят делами обороны СССР, и мне пришлось поехать на месяц (октябрь) в Германию для выяснения очень важного вопроса, связанного с изготовлением ядовитых газов. После Раппальского договора между Германией и СССР установились дружеские отношения, и оба правительства решили помогать друг другу, как в экономическом, так и в политическом отношениях. Понятно, что дело обороны каждой страны было поставлено на первый план. По Версальскому договору, Германия не имела права строить заводы, изготовляющие взрывчатые вещества и ядовитые газы, — но никто не мог запретить ей помогать постройке подобных фабрик в другой, дружественной стране, с тем, что часть продукции этих фабрик в случае вступления Германии в войну, подлежала передаче немецкой армии, а другая часть поступала в распоряжение той страны, где эти фабрики находились. С этой целью в 1923 году начались серьезные переговоры с немцами о развитии ими военной промышленности в СССР. Мне не известно, какие договоры были заключены с германским правительством относительно совместной работы по заготовлению различных предметов вооружения, как-то пулеметов, дистанционных трубок, ружей и т. п., но так как я был привлечен к делу изготовления удушающих газов, то я могу определенно сказать, что в этой области мы работали совместно с немцами. Я считаю возможным рассказать о моем участии в этом деле, так как этим я не открываю какого-либо секрета, ибо все это хорошо было известно заграницей, и в иностранной прессе даже указывалось, что я стою во главе этой организации. С другой стороны, для истории будет полезно описать, как безалаберно велось в обеих странах столь важное дело. Мне пришлось близко ознакомиться с главными военными представителями Германии и участвовать в смешанной комиссии, составленной на партийных началах, которая заседала большею частью в Москве, а иногда и в Берлине.

Еще будучи в Берлине я получил от одной фирмы, мне известной, предложение услуг по постройке завода для изготовления удушающего газа иприта (горчичный газ). Так как в это время в Берлине был Е. И. Шпитальский, которому Химическим Комитетом было поручено сделать лабораторные исследования для выработки лучшего способа получения иприта, то после переговоров с нашим полпредом Н. Н. Крестин-ским, я устроил секретное заседание в нашем полпредстве (на Унтер деи Линден) с приглашением представителей фирмы и Шпитальского. На этом заседании выяснилось, что эта фирма находится в связи с лицами, знающими способы изготовления иприта, и предлагает составить смету на фабрикацию определенного количества этого опасного вещества. Мы попросили представить смету ко дню. моего от’езда и я обещал отвезти ее под дипломатической печатью в СССР.

По приезде в Москву я осведомил обо всем Военный Отдел ВСНХ и Химический Комитет при ГАУ. Начальник Военного Отдела (в то время им заведывал Богданов) и его помощник

В. С. Михайлов (бывший генерал и начальник Артиллерийского Управления в начале воцарения большевиков) сделали доклад в Революционном Военном Совете под председательством Фрунзе о состоянии наших военных заводов и о дальнейшей программе их деятельности. На это заседание получил приглашение и я для краткого сообщения о деятельности вновь организованного Химического Комитета. После этого доклада Военный Отдел ВСНХ был передан под управление члену Президиума ВСНХ, Ивану Никитьевичу Смирнову, который организовал борьбу в Сибири против Колчака. Это был очень симпатичный человек, идейный большевик, скромный, несмотря на свое высокое партийное положение и умеющий разбираться в очень трудных вопросах. Он был женат на Варваре Николаевне Яковлевой, ярой коммунистке, революционная деятельность которой началась в Петрограде, в самом начале прихода к власти большевиков; о дальнейшей ее деятельности я буду говорить ниже. Помощником Смирнова был назначен Биткер, уроженец Риги, сын состоятельных родителей, коммунист по убеждению, тоже деловой человек, хорошо разбирающийся в делах подведомственного ему Военного Отдела, который с этого времени стал называться Военно-Техническим Управлением.

Летом 1923 года узнали, что германское правительство прислало в СССР особую комиссию из экспертов по военному снаряжению', офицеров Генерального Штаба и представителей финансового ведомства для ознакомления с нашими военными заводами и для выработки условий, на которых можно начать совместную работу по изготовлению оружия и удушающих веществ. Для переговоров с ними в СССР была создана тоже особая комиссия, которую возглавлял Розенгольц, в это время назначенный начальником всех воздушных сил. В авиации этот товарищ понимал столько же, сколько каждый из нас знает о причине полета птиц. Этот человек, который впоследствии был Наркомом Внешней Торговли, представлял из себя очень надменный тип человека, много о себе мнящего, но, по моему, мало пригодного к какой-либо административной деятельности.