Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 1. 1867-1917 - [59]

Залежи каменного угля на Северном Урале не считаются богатыми, и уголь, из них добываемый, должен подвергаться значительной механической обработке, чтобы он мог быть употребляем в металлургии, как топливо. Уральский уголь содержит много золы и серы, что в значительной степени ограничивает его применение в промышленности. Во главе управления Луньевских копей стоял не инженер, а большой практик в каменноугольном деле, некто г. Иванов, изучивший это дело с юных лет и бывший долгое время штейгером. За свою выдающуюся практику и знание дела он выдвинулся на пост управителя копями и превосходно вел это дело. Слава о нем прошла по всему Уралу и он пользовался большим уважением. Я остановился у него в доме, и он оказал мне большое гостеприимство, а, главное, за несколько дней моего пребывания на копях, сообщил очень много полезных данных и разъяснил мне на практике проведение шахт и штреков, а также и их эксплоатацию. С ним я спускался в главную, самую глубокую шахту на Луньяновке (55 саженей) без подъемной машины по лестнице, а также прошел и другие горизонтальные шахты, выходящие на поверхность земли. Там я впервые видел трудность работы шахтера, которому приходилось помимо тяжелой физической работы все время находиться без света и в сырой атмосфере, что, несомненно, должно пагубно действовать на его здоровье.

Большую часть моего путешествия по заводам я проделал на лошадях, при чем экипажем мне служила четырех-колесная повозка без рессор, очень легкая на ходу, потому что ее кузовом была плетеная корзина. В корзину клали немного сена, под спину седоку подкладывали подушку, ноги приходилось вытягивать вдоль всей корзины. Такая повозка передвигалась обычно со скоростью 15 верст в час, — если дорога была хороша и не было дождя. Но некоторые дороги (вспоминав дорогу к Тагильским заводам) были в таком ужасном виде, что ямщики предпочитали ехать по временно проторенной обочине. Мне приходилось делать иногда по 110 верст в день, и я не мог сказать, что такое передвижение в подобном экипаже причиняло мне какую-либо особенную усталость.

Конечным пунктом моего путешествия был Челябинск. В то время было только что приступлено к сооружению¹ сибирского пути, и в этом городке уже начиналась строительная горячка. Я был доволен, что мне пришлось на лошадях проехать громадное число верст по Уралу; мне, таким образом, удалось увидать многие красоты этой богатой области Российского государства.

Северный Урал не менее красив, чем Южный, но он имеет своеобразный колорит, хотя и сообщающий всему пейзажу довольно суровый вид, но все-таки привлекательный для глаза причудливыми очертаниями гор и долины, покрытых многочисленными вековыми лесами. На Южном Урале особенно красивы места по железной дороге от Златоуста до Миасса; здесь мы имеем большой спуск от Златоуста и машинисту приходится все время сильно тормазить, чтобы во время остановить поезд у Миасса. Живописное очертание гор и долин здесь не поддается описанию, — так художественно природа разместила свои красоты, что нельзя оторваться от дивного зрелища.

За это путешествие я посетил также гор. Екатеринбург, где остановился в самой лучшей гостиннице, которая называлась «Американской»; она была довольно чистая, со всеми удобствами, и в ней можно было хорошо отдохнуть после долгого путешествия. Екатеринбург представлял из себя оживленный город, так как в нем происходили собрания деловых людей для решения важных промышленных вопросов

Урала. Я осмотрел замечательную гранильную фабрику, купил некоторые изделия из уральских камней для подарков, и очень остался довольным своим трехневным пребыванием в этом городе. Мог ли я тогда думать, что через двадцать три года Ипатьевская фамилия будет связана навеки с этим городом вследствие совершившегося злодеяния с Царской Семьей, убитой большевиками в доме моего брата Николая?

Обратное путешествие с Урала я совершил частью по железной дороге, частью на пароходе. Самаро-Златоустовская жел. дорога доставила меня до Самары; это путешествие в июле было приятным отдыхом. Я проезжал по долине Юрезани, берега которой были покрыты громадными липовыми лесами, в то время находившимися в полном цвету; медовый запах, проникающий через открытое окно, создавал впечатление, что ты находишься не в душном вагоне, а в очаровательном лесу. Поездка на благоустроенном Самолетском пароходе по Волге, — от Самары до Нижнего, — взявшая окол 3-х суток, дополнила те удовольствия, которые я получил от своей командировки на Урал, — командировки, столь полезной и для моего технического образования, и для знакомства с условиями работы Уральской промышленности.

По возвращению я стал продолжать свои научные работы по изучению некоторых реакций с углеводородами, а главное, по изучению реакции присоединения бромистого водорода к ненасыщенным — углеводородам, содержащим две двойные связи. На этот раз я имел помощника.

В 1895 году Артиллерийскую Академию окончил поручик Николай Михайлович Виттюрф, который при црохождении курса обратил мое внимание своими химическими способностями. Еще до окончания им курса, по его просьбе, я хлопотал, чтобы устроить его преподавателем химии в Александровское Военное Училище в Москве. С этой целью, будучи в Москве, я явился к начальнику этого училища, ген. Левачеву. На счастье, начальник училища знал отца моего ученика и пообещал мне устроить это назначение. И действительно, по окончании курса Н. М. Витторф был прикомандирован к Александровскому Училищу для чтения лекций по химии. Но так как к этому времени обнаружилось с полной ясностью, что полк. Нечаев является совершенно неподходящим преподавателем и не в состоянии заведывать химической лабораторией, то у меня возникла мысль начать хлопоты о переводе Н. М. Витторфа из Александровского Училища в Константиновское Артиллерийское. Мои настойчивые хлопоты увенчались успехом, и очень скоро он был переведен в качестве репетитора (инструктора) в означенное училище; ему было поручено также заведывать химической лабораторией. Так как у него было довольно много свободного времени, то я предложил ему начать ученую работу в моей лаборатории и изучить присоединение бромистого водорода в уксуснокислом растворе к интересующему меня углеводороду, — изопрену.