Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 1. 1867-1917 - [178]

Таким образом, в начале 1916 года намечались две организации, которые стремились создать у нас сухой респиратор, который мог бы предохранять от удушливых газов в течение продолжительного времени, т. е. более часа, и в котором можно было бы легко дышать и даже двигаться. В ставке Верховного Главнокомандующего начальник штаба ген. Алексеев чрезвычайно интересовался результатами опытов с противогазами, и в письме к военному министру ген. Поливанову настойчиво просил принять все меры к тому, чтобы к весне 1916 года наша армия была бы снабжена достаточным количеством сухих противогазов, так как мокрые противогазы не могли считаться надежным предохранительным средством против ядовитых газов, а, предполагалось, что с весны немцы будут в широком масштабе применять удушливые средства.

Для выяснения вопроса о лучшем типе противогаза в присутствии Верховного Главнокомандующего, по инициативе Верховного Санитарного Начальника принца Ольденбургского, в специально приспособленном вагоне были сделаны опыты с различными образцами. В результате респиратор КумантаЗелинского был найден наилучшим, хотя и образец Горного Института удовлетворял тем требованиям, которые тогда ставились для хорошего противогаза. После этого отдел противогазов Верховного Начальника решил сделать большой заказ до 2Уя миллионов типа Горного Института и 400 тысяч типа Кумант-Зелинского, причем последний заказ он предложил взять Воен.-Пром. Комитету. Исполнение противогазов Горного Института было налажено на заводе «Респиратор», на Обводном канале, в зданиях бывшего пивного завода Дурдина. Этот завод был очень хорошо оборудован для выделки респираторов, но к валовой фабрикации и сдаче противогазов мог приступить только в мае 1916 года. Что касается противогазов Куманта-Зелинского, то Воен.-Пром. Комитет не сразу приступил к изготовлению противогазов, так как в это время он получил и от Генерального Штаба крупный заказ на респираторы, причем в ближайшее время должен был поставить до миллиона штук. Хотя заказ на респираторы совершенно не входил в функции Генерального Штаба, но произошло это под влиянием недоверия, как со стороны Ставки, так и Особого Совещания по Обороне, к деятельности Отдела противогазов Верховного Санитарного Начальника.

В это же время Отдел Генерального Штаба по Управлению Обучения Войск поднял вопрос о создании при Управлении Генерального Штаба Военно-Химического Комитета с громадными полномочиями, который должен был ведать и противогазовым делом, и газовой борьбой, и обучением войск этому делу, а также снабжением армии удушливыми средствами. Идея возникновения такого органа у авторов этого проекта появилась под влиянием, с одной стороны, недоверия к деятельности Противогазового Отдела Принца Ольденбургского, а с другой стороны, и недовольства деятельностью Комиссии У. С. Заручившись принципиальным согласием ген. Алексеева на создание Военно-Химического Комитета при Генеральном Штабе и не переговоривши предварительно с Начальником

Г. А. У., в ведении которого до тех пор состояли заготовки всевозможных химических продуктов, начальник Генерального Штаба приказал в марте 1916 года образовать Совет вновь учреждаемого Военно-Химического Комитета, деятельное участие в котором стали принимать ген. Каменский, полк. Костевич, подполк. Тарновский, бывший начальник Управления Верховного Начальника Горязин; в числе членов Совета были приглашены полк. Дзержкович, акад. Курнаков, акад. князь Голицын и другие. Совет Комитета начал свою работу, не дожидаясь утверждения Положения о Военно-Химическом Комитете, которое было представлено в спешном порядке в Высший Совет для утверждения штатов и для отпуска средств на его содержание, и в первую голову 24 марта дал заказ Воен.-Пром. Комитету на респираторы Кумант-Зелинского.

Но в это время ген. Поливанов был удален с поста военного министра, и на его место был назначен начальник Интендантского Управления ген. Шуваев. После поездки в ставку Верховного Главнокомандующего военный министр приказал начальнику Г. А. У., ген. Маниковскому, дать свое заключение по поводу положения и штата Военно-Химического Комитета, долженствующего быть при Управлении Генерального Штаба. Ген. Маниковский, а также генерал-инспектор артиллерии, ознакомившись с проектом Положения, нашли, что обвинение всех химических вопросов в одном органе является в данное время крайне необходимым и что ведению такого Химического Комитета должны подлежать также взрывчатые вещества и все исходные химические материалы; такой Химический Комитет должен находиться в ведении Г. А. У., которое уже имеет в своем составе нашу комиссию и комиссию У. С. Эти заключения Г. А. У. и инспектора артиллерии были переданы мне, и я должен был лично сделать доклад военному министру и высказать ему свое мнение, где должен находиться Химический Комитет.

Ген. Шуваев назначил мне явиться рано утром 4-го апреля и принял меня немедленно после моего прибытия. Вновь назначенного военного министра я видел первый раз, но слышал о нем много, как о честном и достойном уважении человеке, от его подчиненных в интендантском ведомстве, в котором он навел очень хорошие порядки. Ген. Шуваев был еще не старый человек, лет 55, очень живой и с располагающей наружностью. Он очень просто меня принял, сказал комплимент о моей деятельности и просил меня откровенно высказать мнение относительно организации полновластного Химического Комитета и какому высшему органу он должен быть подчинен.