Жизнь на волоске - [2]

Когда Делиев был уже майором и летчиком-инструктором, в части появилось что-то типа памятки, в которой, как все считали, перечислены качества, присущие именно Делиеву:

«Хороший, подготовленный во всех отношениях инструктор выделяется прежде всего своими знаниями и летным мастерством. Он в совершенстве знает самолет, владеет техникой пилотирования и тактикой ведения боя, вооружен методикой обучения… Хороший инструктор отличается твердостью характера… Никогда не теряется при возникновении сложной обстановки в полете, мысль его быстра, решения смелы и непоколебимы…»

Но вернемся вновь к тому драматическому полету. Несмотря на приказ покинуть самолет, Делиев все же решил посадить его на брюхо. Если попытка удастся, то это позволит не только сохранить боевую машину, но и выяснить причину неисправности. Подобного рода «если» часто встают веред теми, кто выбрал себе нелегкий путь авиатора. Но отважные идут по нему не колеблясь!

Делиев доложил о своем решении на командный пункт. Затем сделал последний круг над аэродромом, затянул страховочные ремни, еще раз внимательно осмотрел все внизу и направил самолет прямо на грунт в стороне от полосы. На высоте ста метров выключил двигатель. Турбина глухо загудела, снижая обороты, и остановилась. В кабине воцарилась необычная тишина. Делиев снизил машину до одного метра, затем чуть задрал нос вверх, так что металлическая птица сначала коснулась земли хвостом, а потом скользнула брюхом по грунту. Самолетные пушки глубоко вонзились в землю, что создало большое сопротивление, и самолет, пропахав метров триста — четыреста по грунту, завертелся на месте и остановился.

Откинув фонарь кабины, летчик стремительно соскочил на землю. Серебристая машина неподвижно распласталась перед ним. Никаких серьезных повреждений не было видно. Делиев еще раз внимательно осмотрел фюзеляж, погладил его рукой и прикоснулся губами к холодному металлу.

— Лишь в тот момент я почувствовал страшную усталость, — вспоминает Делиев при встрече со мной подробности своей необычной посадки. — Со всех сторон ко мне бежали друзья и сослуживцы. В стороне в какой-то растерянности, словно не зная, что предпринять, стоял наш врач. Первым обнял меня командир эскадрильи майор Стоян Ангелов. А я все еще не мог поверить, что не только сам остался цел и невредим, но еще и спас боевую машину. При посадке я лишь слегка рассек себе кожу на лбу. Помню, что в те минуты был бескрайне счастлив. А с какой радостью узнал через три дня, что повреждения уже устранены и самолет снова в строю! Он летает до сих пор — уже больше восемнадцати лет.

Самолет Делиева не разбился благодаря смелому решению пилота. Пожалуй, это в характере каждого настоящего летчика — до конца бороться за жизнь своей боевой машины.

Среди прочего я интересуюсь у Делиева, когда именно он ощутил грозящую опасность и что почувствовал в тот момент. Мой собеседник задумывается. Он знает о моем интересе к поведению человека в экстремальных условиях и хочет быть предельно объективным и точным.

— Летал я уже несколько лет, — продолжает свой рассказ Делиев. — Каждый полет таит в себе определенную степень риска. Мало ли что может случиться в воздухе с самолетом, а то и с самим летчиком! Ведь и по земной тверди при сегодняшнем интенсивном движении идти подчас небезопасно. Риск присущ многим видам человеческой деятельности. И все-таки одно дело — знать, что твоя профессия сопряжена с опасностью, и совсем другое, когда на грань жизни и смерти тебя ставят обстоятельства, например воздушный бой во время войны или авария в мирное время. Из практики знаю, что поведение людей в подобных случаях бывает столь же различным, сколь различны и их характеры. Тренированные люди, естественно, быстрее предпринимают необходимые действия. Более того, есть люди, которые только в критических ситуациях раскрываются, проявляют все свои реальные способности.

Беседуя с опытным летчиком, я думаю о том, как много еще неразгаданного в поведении людей, оказавшихся на волоске от смерти.

— Нависшую надо мной опасность я уловил еще в облаках на высоте восьми тысяч метров, — возвращается к моему вопросу собеседник. — Ощущение это длилось лишь один миг и не оказало решающего влияния на мое дальнейшее поведение.

Летчик продолжал вести самолет на посадку, выдерживая требуемый режим снижения. Осязаемо почувствовал опасность он только после того, как несколько последовательных попыток выпустить шасси окончились безрезультатно.

Много различных мыслей промелькнуло у него в голове за те секунды. Вспомнил он и о дне рождения сына, и о своем обещании вернуться пораньше… Нет, ощущения безнадежности положения и неотвратимости гибели у него не было. Тем более что в любой момент он мог воспользоваться парашютом. Но самолет — его могучий боевой друг, так мог ли летчик его покинуть?

Из возможных вариантов действий Делиев выбрал самый трудный — решил попытаться спасти самолет.

В известном смысле сущность человека проявляется в его решениях, в выборе одного из возможных в данный момент вариантов действий, в его жизненной позиции.

Несколько патетично, но абсолютно искренне звучат слова Делиева о том, что в те минуты он чувствовал себя слившимся с самолетом в единое целое. Первое, что сделал летчик после благополучной посадки, — выскочил из кабины и убедился, что его боевая машина цела. О себе он тогда не думал. Ликовал, увидев, что самолет не имеет серьезных повреждений. И в том, что Делиев коснулся губами металла фюзеляжа, не было позы или желания покрасоваться. Это была искренняя благодарность машине за совместно одержанную победу.