Жизнь на лезвии бритвы. Часть II - [34]

Рухнув на пол, она с неимоверной силой вцепилась в мой ноги, обняв их под коленями и перехватила заведённые за спину ладони, сжав их до посинения пальцев. Глотая слёзы, Белла силой дёрнула мои руки к себе и начала покрывать их поцелуями. Крёстная, дрожа всем телом будто осиновый лист, тяжело привалилась к дверному косяку у входа в столовую, в которой разворачивалась семейная трагедия. Я малодушно отступал назад, но Белла, продолжая цепляться за меня и целовать руки и полы пропахшей потом спортивной куртки, на коленях ползла за мной. Ледяной камень стены, в который упёрлись лопатки, сказал, что отступать больше некуда.

Интуиция Беллы не ошиблась, я действительно знал, точнее, догадывался, как вернуть ей воспоминания. Вот только способ избавления от амнезии был из разряда смертельных номеров, на которые не отважится ни один циркач или каскадёр. Мда, не каждый решился бы на него.

— Ты должна умереть, — закрыв глаза, как перед прыжком со стометровой скалы, выдохнул я.

— Что? — отпустив мою руку, переспросила Белла.

— Смерть лишила тебя куска памяти. Чтобы вернуть её, ты должна умереть. Только поход за Грань вернёт то, что забрала Миледи.

— Но, как? Почему?

— Вечная Леди ничего не должна живым… Живая ты не сможешь войти в её чертоги.

— Но если я умру… Как тогда… зачем… зачем мертвой воспоминания? Я хочу жить, но без пустоты. Маги не умеют… не оживляют трупы.

— Маги — нет.

— А кто?

— Ты сама должна найти ответ, как умереть и вернуться обратно. Сама.

Потеряв ко мне всякий интерес, Белла сжалась в компактный комочек. Качая головой из стороны в сторону, прикусив пальцы, она, как заведённая, повторяла:

— Смерть… смерть… смерть… Не маги, не маги. Нет… смерть…, не маги. Маглы! МАГЛЫ! — сбив Вальпургу с ног, Белла пулей выскочила из дома. Отправленный вдогонку Кричер схлопотал «остолбеней». Оказавшись на пороге, беглянка аппарировала в неизвестном направлении.

— Гарольд! — накинулась на меня крёстная.

— Идём к гобелену, — не позволив сбить себя с настроя, холодным, не терпящим возражений тоном, сказал я.

— К гобелену? К какому гобелену?

— К семейному! Крёстная, мы теряем время, — подхватив Вальпургу под руку, я направился в подземелья с ритуальным залом и гобеленом с генеалогическим древом Блеков. Через пару минут мы ворвались в искомые покои. — Осталось только ждать, крёстная. Белла отправилась умирать…

Не знаю и знать не хочу, в какую клинику аппарировала Белла и как уговаривала медперсонал: империо, круцио, конфудус или жесткая легилеменция с заменой приоритетов и воспоминаний, но через полчаса ожиданий, показавшиеся нам вечностью, вокруг листа с её именем образовалась черная рамка с датой смерти. Вальпурга, побледнела, часто-часто задышала и всем телом повисла на мне. Через три минуты рамка исчезла, а у меня из головы всё не выходил фильм «Коматозники». В Роду Блек прибыло тех, кто при жизни имел сомнительную честь заглянуть за грань. Прошло ещё полчаса, мы по-прежнему тупо глядя на лист с именем сумасшедшей девчонки, сидели напротив гобелена.

— Я её лично выпорю, — сжала кулачки крёстная. Вальпурга успела успокоиться, повторно накрутить себя, вновь взять чувства под контроль и дать им свободу, — вожжами, розгами по голой заднице! Кричер!

— Да, Госпожа! Кричер слушает!

— Приготовь розги и лавку с ремнями в малой пыточной! Быстро! — перед тем, как испариться, домовик низко поклонился. — Я её на хлеб, на воду! — грозила в потолок Леди Блек.

Тихо скрипнула входная дверь. Виновато опустив глаза долу, в комнату вошла растрёпанная Белла. Поход за грань оставил след на буйной гриве не менее буйной волшебницы. Белоснежная прядь дюймовой ширины торпедным следом змеилась по смолянистым кудрям красавицы, но поражало не изменение причёски, а взгляд, который перестал цепляться за гранитные и мраморные плиты пола, устремившись на присутствующих. Доказательств того, что Балла вернула память, не требовалось, ибо в её глазах их хватало с избытком. Только прошедшие, огонь, воду, медные трубы и Азкабан имеют такой взгляд. В абсолютной тишине, выражая полное смирение, Белла сложила ладони «лодочкой» и припала на одно колено. Вальпурга тихонько подтолкнула в спину… Старинные своды, сложенные из грубого отёсанного камня засвидетельствовали магический оммаж.

— Мой господин, — глухо пророкотала Белла, — нижайше прошу Вас выйти. Я должна смиренно принять заслуженное наказание. Леди Блек, я в вашем распоряжении. Кричер!

В углу комнаты материализовалась лавка и ведро с замоченными в солёной воде розгами. Кивнув крёстной, я прикрыл за собой дверь. Незаметно подвешенное заклинание «слухач» принесло шелест снимаемых одежд и тихое поскрипывание лавки, принимающей тело виновницы. До этого момента женщины не произнесли ни слова.

— Считай! — прорычала Леди Блек. Свист и звучный шлепок.

— Раз! — свист… — Два…

Свист. Удар. Свист. Удар, по звуку я определял, куда Леди Блек приложила непутёвую племянницу: по заду, спине или по шее.

— Двадцать…

— Достаточно! В следующий раз ты так легко не отделаешься, запорю до полусмерти. Одевайся. Зелья и мази использовать запрещаю.

— Слушаюсь, Леди Блек!