Жизнь на лезвии бритвы. Часть I - [37]

* * *

Общемировая премьера самого ожидаемого фильма в жанре фэнтази и фантастики состояласьпятнадцатого июня восемьдесят девятого года и завершилась грандиозным успехом. Кассовые сборы за первый уик-энд заставили инвесторов радостно потирать ручки, больше всех радовались гоблины, хотя умело скрывали свои чувства. «Волшебники» побили кучу рекордов, забегая вперёд, скажу, что фильм срубил одиннадцать «Оскаров», в нашем доме тоже поселилась одна из статуэток — «за лучшую женскую роль». К весне девяностого года счёт Лорда Эванс-Слизерина пополнился на два с половиной миллиона галеонов чистой прибыли. Наш замысел сработал на триста процентов. Известность в маггловском и магическом мирах Дурслям была обеспечена. Тётя получила приглашение сняться ещё в дюжине фильмов, дядя на волне успеха супруги отметился в нескольких печатных издательствах и на страницах газет. По горячим следам он выставил свою кандидатуру на выборы муниципального главы, победив с огромным отрывом от кандидата и ближайшего преследователя от партии лейбористов. От папарацци мы не скрывались и вскоре они сами отстали от нашей семьи. Какие могут быть пикантные подробности, если мы живём чуть ли не на показ?

На показах в маггловском мире гоблины не остановились, срубая бабки на постоянных аншлагах в кинотеатрах под землёй. Соплеменники и гномы платили чистым золотом за возможность лицезреть родственников, друзей и соклановцев на широком экране. Три кинопередвижки несколько лет рассекали по бескрайним степям Монголии, России и Казахстана. Кентавры тоже активно приобщались к культуре. Дети степей нередко платили драгоценными камнями, редчайшими магическими травами и костями доисторических чудовищ, стоимость которых на чёрном рынке зашкаливала за все разумные пределы. Неудивительно, что некоторые придуманные обычаи и праздники перекочевали с экрана в реальную жизнь: весенние танцы и ритуал выбора невест, ночные танцы вейл и хоровые песни русалок, скачкинаперегонки с орлами. Тётя Петуньястала народной героиней, пусть в магической Англии она была не столь знаменита, как на континенте, если не считать гоблинов, маглорождённых магов и полукровок, но вздумай сейчас Дамболдор вякнуть что-нибудь в её сторону, то ему бы здорово не поздоровилось.

* * *

За десять дней до окончания летних каникул, в целях отдыха от надоевших журналистов и толпы фанатов, наша семья в полном составе: дядя Вернон, тёти в количестве трёх штук(Вальпурга, Андромеда и Петунья), Нира, Лили, Дадли, я и старичок Кричер (бессменный повар и дворецкий), выехали во Францию. Август, Лазурный берег, солнце, море, девушки в купальниках — ЛЕПОТА! Как хорошо иметь собственное поместье, пусть не на самом берегу моря, ну уж пять минут до пляжа можно потерпеть и пройтись ножками.

Вышагивая между загорающими и прочей праздношатающейся публикой, я зацепился взглядом за группу из трёх шезлонгов. На двух из них, спрятавшись в тени грибков, прихлёбывая коктейли со льдом, которыми был уставлен маленький столик между шезлонгами, чалились мужчина и женщина. На третьей «кушетке», с толстенной книгой в руках возлегала юная леди. Яркая аура девочки не оставляла сомнения в том, что она волшебница. Так-так…, три раза хлопнув себя по щекам, я подошёл к отдыхающей троице поближе.

— Гарольд, ты чего? — начал проявлять беспокойство Дадлик, встревоженный нетипичным поведением кузена.

— Т-с! — отмахнулся я, прислушиваясь к английской речи родителей девочки. Никем иными они быть не могли, да и сходство дам говорило в пользу высказанной версии.

Что мы имеем: львиная грива каштановых волос, книга «для лёгкого чтения», аура волшебницы, английская речь и нервно-гневные отмашки родителям, что мешают читать и предлагают искупнуться. Тяжёлый случай, меня гложут смутные сомнения, кем может быть любительница книг.

— Дадли?

— Что тебе?

— Отгадай загадку: выглядит как утка, летает как утка, крякает как утка, плавает как утка, что это такое? — громко спросил я кузена по-английски, чем привлёк внимание родителей девочки. К тому времени языковой барьер между островитянами и «аборигенами» был успешно преодолён. Школа имени Вальпурги Блек не оставила нам иного выбора. Находясь во Франции, мы говорили по-французски, но сейчас был не тот случай.

— Суммируя выше перечисленные признаки, я делаю логически обоснованный вывод, что это утка и есть, — поддержал меня Дадли.

— В точку, мсье Умник, возьми с полки пирожок. Пшли!

— «Пшли», — передразнил Дадли. — Куда тебя на этот раз тянет?

— Мы должны спасти одну леди от поедания книжными червями.

— Думаешь, она согласится?

— А куда она с подводной лодки денется?!

«Держись, Гермиона, я иду…»

* * *

— Да-ад?!

— Да понял я, не сцы, всё будет тип-топ, — по-русски ответил брательник. Съёмки в СССР и дорогой кузен научили Дадликенса «плохому». Конечно, на великом и могучем балакал он с убойным акцентом, у него же не было двадцати лет практики, как у кое-кого шрамоголового, но ругался Дадли виртуозно. Э-э-э, я тут совершенно ни причём, оно как-то само….

Подойдя к шезлонгу девочки, я склонился над её плечом, одним глазом заглядывая в книгу, вторым кося на насторожившихся родителей юной волшебницы.