Жизнь на льдине - [17]

16 июня

Забавные радиограммы принимает иногда Эрнст. Сегодня, например, он прочел следующую депешу, полученную из Старой Руссы: «Закройте Северный полюс, на Большой Земле стало холодно»…

Ширшов пошел рубить лед, чтобы приготовить дистиллированную воду. Федоров продолжал устанавливать приборы по гравитации. У него не хватило подставок. Пришлось вытащить масло из ящиков, завернуть его в бумагу, а ящики использовать в качестве подставок. Потом я занялся изготовлением нового подвесного столика для гидрологических проб Ширшова.

Двое суток пришлось нам заниматься гидрологической станцией, нащупывая верхнюю границу теплой атлантической воды. Эти наблюдения представляют большую научную ценность. Скоро Петрович обработает материалы наблюдений. Сейчас, пока Петрович с Женей определяли направление дрейфа и уточняли, куда нас несет, я начал приводить в порядок свою «канцелярию». Раньше я думал, что уж где-где, а здесь, на Северном полюсе, не будет бюрократизма и так называемой писанины. Оказалось, что это не так: приходится вести дневник, делать всякие организационные заметки, писать корреспонденции в газеты, отвечать на приветственные телеграммы.

Наш ледяной остров окружен каналом шириной от десяти до двадцати метров. Надо тщательно наблюдать за старыми и появляющимися новыми трещинами.

В жилой палатке мы устроили столик для хранения проб воды; здесь они не будут замерзать.

Женя сделал третий магнитный пункт и провел серию гравитационных наблюдений.

Здорово наказал нашего Веселого. Он заслужил: напрасно лает. Федоров вытащил из палатки прибор, а Веселый, как бешеный, разъярился. Думаю, что мой урок подействует на пса, и в полярную ночь он не будет зря гавкать.

17 июня

Наша снеговая кухня не выдержала тепла от примусов и… растаяла. Будем строить новую, используя парусину.

Пошел мокрый снег. Пришлось отправиться к базам и укрыть вещи.

Мы с Эрнстом слушали Диксон. Слышимость была вполне хорошей. Очень понравился международный обзор. Нас всех особенно интересует борьба испанского народа против контрреволюционных мятежников.

Вокруг жилой палатки намело большие сугробы, пришлось их расчищать. Сильно промокла гимнастерка. Вернулся в палатку сушиться. Может быть, пурга скоро утихнет.

Используя свободное время, сделал у койки маленький столик для всяких мелочей.

Федоров протянул провода к своей палатке, чтобы получать по ним сигналы хронометров, которые стоят на радиостанции. Ширшов забрал все пятьдесят бутылочек с пробами воды и отправился работать в лабораторию.

Я уже собирался спать; была половина первого ночи, когда пришел Кренкель и сообщил:

— Через два часа из Москвы в Америку вылетает Чкалов!

Душа радуется за него и его экипаж. Хочется, чтобы у ребят было все благополучно, чтобы они успешно совершили важное государственное дело.

После сообщения Эрнста я долго не мог заснуть.

Горячий будет завтра день!

18 июня

С острова Рудольфа нам сообщили, что Валерий Чкалов вылетел в четыре часа утра. Я договорился с Эрнстом, чтобы он лог спать, так как ему предстоит работать всю ночь. Отдохнув немного, Теодорыч сел за радио.

— Хорошо слышу работу радиостанции самолета Чкалова, — сказал он. — Скоро самолет будет подходить к Рудольфу.

Ребята занимаются своими делами: Петрович титрует, а Федоров делает суточную серию по гравитации.

Я не могу думать ни о чем другом, кроме этого невиданного перелета; мои мысли, как и мысли всех граждан нашей Родины, сейчас вместе с героическими летчиками, впервые в истории прокладывающими воздушный путь из Москвы в Америку через Северный полюс.

Но есть и свои, будничные заботы. Веселый опять наделал нам бед. Я достал жареного поросенка, разрезал его на куски и положил на открытом воздухе, чтобы проветрить, а Веселый набросился на поросятину и наелся так, что еле ноги передвигал. Мы решили его «оштрафовать»: трое суток не кормить.

Эрнст принял радиограмму с борта чкаловского самолета:

«Летим слепым полетом».

Потом:

«Легкое обледенение».

Мы с затаенным дыханием ждем новых сведений…

«Небольшая тряска в моторе», — передает радиостанция самолета.

Часом позже:

«Слышим маяк Рудольфа. Все в порядке».

У меня на сердце отлегло. Летите счастливо, дорогие наши браточки!

Смастерил радиостол для Кренкеля. После перелета Чкалова мы немедленно переведем радиостанцию к жилой палатке, чтобы быть спокойнее за аппаратуру. Ведь радио для нас — это жизнь, и мы им особенно дорожим: ухаживаем, как ласковая мать за ребенком, за приборами, за ветряком, который честно заряжает наши аккумуляторы. Без этого ветряка пришлось бы туго, потому что бензина для мотора хватило бы ненадолго.

В десять часов вечера Эрнст сказал:

— Полет протекает благополучно, все в порядке.

Женя через каждые три часа дает дополнительные сводки погоды непосредственно для чкаловского самолета и в Москву.

В эту ночь никто из нас, конечно, и не думает ложиться спать. Мы зорко следим за полетом Чкалова: а может быть, он повернет к нам, пролетит над нами? Хотя вряд ли Валерий Павлович захочет делать крюк. Для него важен каждый лишний километр дальности полета по прямой.

19 июня

Необычайно напряженный день. Всю ночь напролет Эрнст дежурил на радио, следил за полетом Чкалова. В пять часов утра Теодорыч зашел в палатку и сказал: