Жизнь на краю земли - [8]

Филипп и Жак Делькутер спускают на воду зодиак. В глубине залива кит демонстрирует позу «стояние на голове».

В настоящее время, кроме андского кондора, на материке водится всего лишь два вида гигантских птиц — два нанду, Pterocnemia и Rhea.[5] От своего сородича страуса эти представители надотряда бескилевых* отличаются прежде всего тремя пальцами на ногах (у страуса их два), покрытой перьями шеей и более скромными размерами (рост — 1 м 30 см, вес — 30 кг). Они превосходно приспособлены к жизни в открытых пространствах степей и полукаменистых пустынь. Как все бескилевые, нанду лишены киля* и, следовательно, не способны летать, хотя обладают хорошо развитыми крыльями, зато бегать они могут со скоростью 50 км/ч. И так как нанду обитают на пересеченной местности, хищникам их трудно догнать. У нанду нет рулевых перьев, при поворотах они прибегают к помощи крыльев.

Нанду, как и другие аборигены этого края — гуанако, образуют гаремы. Самцу-вожаку подчиняется от трех до десяти самок.

Мама-китиха разговаривает с китенком с помощью языка телодвижений и эхолокационных сигналов.

В брачный период самки откладывают в одно общее гнездо от 20 до 50 желтых (Pterocnemia) или зеленых (Rhea) яиц размером 13 на 9 см и весом 600 г. Самец сам в течение 35–40 дней высиживает яйца. С момента, когда птенцы вылупятся, и до тех пор, пока не встанут на ноги, о них заботится тоже папаша. Дам этот вопрос больше не волнует… Подобная «инверсия полов», как — задолго до современного подъема движения феминизма — ее назвали натуралисты, удел и других бескилевых, в частности обитающих в Австралии эму.

Как и на гуанако, на нанду издавна охотились индейцы техуэльче — ради мяса, перьев и яиц. Из убитых птиц охотники очень осторожно извлекали желудок и приготовляли из него магический отвар, который слыл лучшим средством от болей в животе. Однако индейцы убивали на охоте ограниченное число птиц, так что между количеством погибших нанду и их ежегодным приростом существовало равновесие. Появление европейцев нарушило этот хрупкий баланс. На нанду стали охотиться ради перьев и просто «искусства» ради (!) — с помощью, например, боласов, — и они постепенно исчезли. Хотя еще Дарвин в своем путевом дневнике [6] отмечал, что в Патагонии повсюду встречаются крупные стада нанду.

Сегодня же, если вам не так повезет, как повезло отряду Филиппа, вы не увидите даже просто большого семейства нанду на водопое.

Гнев пересмешника

Нет смысла долго распространяться о каждодневных тяготах лагерной жизни — о дежурствах на кухне, мытье посуды, доставке воды и т. д. Любителям отдыхать в палатке «дикарем» они хорошо знакомы. Но суровое величие природы Патагонии, ее хозяева-животные быстро заставляют вас забыть про все эти скучные обязанности.

Вид окрестных дюн и серых камней на сером фоне штормового неба, когда море, внезапно придя в ярость, вздымает в бескрайнем просторе зеленые волны с серебристыми гребешками пены, переполняет душу восторгом. Вы наслаждаетесь симфонией охристых, золотистых, кирпично-красных и жемчужно-серых красок, что дарит глазу земля, залитая солнцем, на фоне чистейшей синевы Атлантики.

Если Филипп и его команда не идут к зверям Вальдеса, то звери Вальдеса идут к ним. Патагонский пересмешник (Mimus patagonicus), дальний родич европейского жаворонка, проявляет удивительную непринужденность в общении. Семья этих птиц гнездится в низком кустарнике совсем рядом с палатками. И самец, и самка не боятся красть еду прямо со стола, когда отряд обедает… Однажды Франсуа Шарле собрался снять мадам, высиживающую яйца в жилище из веточек и травинок. Вне себя от ярости, разгневанный супруг — комочек серых и бежевых перьев с черной полоской у глаз и черным хвостом с белой каемкой — с писком спикировал на плечо фотографа и обрушился на него всей своей 20-граммовой мощью…

Передовой отряд «Калипсо» постепенно начинает понимать, что живет среди птиц, которые поначалу ничем не обнаруживали своего присутствия. Однажды мимо лагеря пролетает рыжеголовый зуек; у него длинный и тонкий клюв и покрытая коричневыми и черными крапинками спинка (эта защитная окраска* помогает ему маскироваться на каменистых россыпях). На следующий день появляется американская хохлатая мухоловка. Эту неутомимую пожирательницу мух проще услышать, чем увидеть, — она заливается песнями, спрятавшись в зарослях. В колючих кустах вьет себе неприступные гнезда патагонский корзинщик. Попадается им на глаза и южный чибис, или теру-теро (Vanellus сауanus), — в отличие от большинства других птиц он имеет на крыльях ярко-красные загнутые коготки, которыми, как шпорами, безжалостно пользуется в схватках. Самая быстрая хищная птица Вальдеса — красноспинный сокол, он питается ящерицами и мелкими млекопитающими.

Но самая удивительная птица этих мест — тинаму с гребешком, которая благодаря своему мраморному кремово-черному оперению совершенно незаметна для хищников. Эта небольшая птица (длиной сантиметров 40) — вероятно, дальний родич нанду. Самка тинаму откладывает под каким-нибудь кустом пять — семь зеленых яиц — по цвету они напоминают самые ценные породы нефрита, а скорлупа их словно покрыта слоем блестящего лака. Самец сам высиживает яйца. Все тинаму обитают в Центральной или Южной Америке. Летают они плохо, хотя киль у них есть. Неспособность летать объясняют небольшими относительно величины птицы размерами сердца.