Жизнь Мухаммеда - [167]

Каждый день промедления под стенами Таифа охлаждал боевой пыл мусульман, воодушевленных недавней легкой победой при Хунайне, они все более неохотно шли на приступы, все настойчивее требовали дележа захваченной у кочевников добычи. Каждый день промедления развеивал миф о непобедимости Мухаммеда, и кочевники, рассеянные в горах, но не истребленные, начали мало-помалу обретать боевой задор.

Положение становилось все более опасным.

Когда надежды на взятие Таифа окончательно рухнули, Мухаммед понял, что нужно срочно мириться с кочевниками. В его руках находилось около шести тысяч женщин и детей; он предложил вернуть их без выкупа в обмен за мир и дружбу.

Мухаджиры и ансары, несмотря на недовольство многих из них, поддержали пророка — то, что принадлежит им, принадлежит Мухаммеду, заявили они. Но кочевники, участвовавшие в воине на стороне мусульман, возмутились — вопросы высокой политики их не интересовали, они требовали свою долю пленных и не собирались уступать ни пророку, ни самому Аллаху. Их упорство расстраивало все планы Мухаммеда, но справедливость была на их стороне, и ему пришлось уступить: за каждого пленного он пообещал по шести верблюдов из ближайшей добычи, и на этих условиях они нехотя уступили ему свою долю.

Послы хавазинитов охотно согласились на предложенные условия мира: они получили свои семьи без выкупа, признали власть Мухаммеда и обязались впредь оставаться его друзьями; шейхам, порывавшим с идолопоклонством, Мухаммед делал богатые подарки. Мухаммед вернул почти всех пленных — нескольких девушек он успел к этому времени подарить своим ближайшим соратникам — Али, Осману, Омару и некоторым другим, но себе лично не взял на этот раз никого.

Говорят, среди пленниц находилась и дочь Халимы — племя Бану Бакр выступало в союзе с хавазинитами. Мухаммед, конечно, не узнал свою молочную сестру, но старушка напомнила ему, как она носила его за спиной и как он укусил ее, за что-то рассердившись, и в доказательство показала оставшийся с тех пор шрам. Мухаммед принял ее с почетом, ласково расспрашивал про Халиму и отпустил с подарками.

Таиф, откуда некогда с позором изгнали Мухаммеда, упорно держался, но мир с кочевниками был заключен, опасный союз между сакифитами и хавазинитами разбит, и на двадцатый день Мухаммед приказал снять осаду.

Он был до того подавлен и раздражен неудачей, что потерял самообладание. По дороге верблюд одного из ансаров случайно придавил ему ногу, и это незначительное происшествие совершенно вывело Мухаммеда из себя.

— Держись сзади! — грубо закричал он неловкому ансару и стегнул его кнутом, и тот в страхе поспешил замешаться в толпу. Наутро Мухаммед приказал разыскать провинившегося, тот явился с повинной. Но Мухаммед уже осудил себя за вспышку гнева и высокомерия, не приличествующих пророку и посланнику Бога, он просил ансара забыть обиду и принять от него богатый подарок. «Восемьдесят верблюдов получил я от пророка за удар кнутом по ноге!» — с восхищением вспоминал потом ансар об этом происшествии.

Возвращение пленных взбудоражило всех и посеяло недоверие к пророку. Некоторые начали тайком расхищать трофеи. На одной из остановок ансары и мухаджиры плотно окружили Мухаммеда, громко требуя немедленного дележа. Они вели себя бесцеремонно, прижали его к стволу акации, размахивали руками и кричали о справедливости, сорвали с него плащ…

— Верните плащ! — кричал возмущенно Мухаммед. — Клянусь Богом, будь у меня столько же овец, сколько деревьев в Тихаме, я бы всех их распределил между вами! Никто не может обвинить меня в скупости, несправедливости и трусости!

Когда его отпустили, он взобрался на своего верблюда и стал увещевать толпу:

— Воины! — кричал он. — Я никогда не брал больше положенной мне пятой части! Хоть на такой волосок! — Он протянул руку с вырванным верблюжьим волоском. — И эту пятую часть я отдавал вам же! Верните все до последней иголки и нитки — несмываемый позор в день воскресения ждет нечестных! В адском пламени будут гореть те, кто утаит хоть крупицу общей добычи!

Говорят, что напоминание о страшном суде заставило мусульман принести большую часть похищенного, и на следующий же день Мухаммед приступил к дележу добычи, которая даже после возвращения пленных продолжала оставаться огромной — скот, оружие, украшения и утварь составляли стоимость шестидесяти тысяч верблюдов. Верблюд был основной мерой всех ценностей, и каждый участник похода получил по четыре «верблюда», а всадники — по двенадцати «верблюдов». Кроме того, всякий, убивший врага, получил его оружие, доспехи и одежду — это было новшество, которое Мухаммед ввел для поощрения активных участников битв. Поощрение немаловажное — по словам одного из мусульман, оружие и доспехи, снятые с кочевника, убитого при Хунайне, позволили ему купить участок с несколькими десятками финиковых пальм, и это была первая собственность, которую он приобрел в своей жизни.

Мухаммеду досталось более десяти тысяч «верблюдов»-неслыханное богатство. Неудивительно, что мусульмане с нетерпением ожидали, как он распорядится им.

Поведение пророка поразило всех — он стал щедро раздавать свою долю курайшитам, многобожникам и тем, кто лишь недавно принял ислам. Абу Суфиану и его сыновьям — по сто «верблюдов», и ревностному многобожнику Сухайлу ибн Амру, подписавшему с пророком договор при Худайбии, — сто «верблюдов»; и Икриме, сыну Абу Джахла, бежавшему из Мекки и лишь под стенами Таифа явившемуся к пророку с повинной, — сто «верблюдов»; и многим другим курайшитам — вчерашним врагам и богохульникам, клеветникам и организаторам похода против Медины — по сто «верблюдов» и по пятьдесят «верблюдов»; и нескольким предводителям кочевых племен — такие же щедрые подарки. А ансарам и мухаджирам, тем, кто уже десять лет следовал по пути Аллаха, кто сражался с Мухаммедом при Бадре и Оходе, защищал Медину во время «Битвы у рва» и покорял Хайбар, — ничего.