Жизнь Льва Шестова. Том 2 - [99]
Стр.34. Наконец мне удается выразить вам мою сердечную благодарность за вашу книгу «На весах Иова». Я был рад найти в ней — в соединении с новыми дарами — ряд ваших разрозненных работ, которые для меня очень дороги. Особенно я люблю статью «PascalPhilosophie» и многие места из «WagnisseundGehorsam». Мое восхищение последними сочинениями Толстого «Хозяин и работник» и «Смерть Ивана Ильича» получило неожиданное подтверждение благодаря вам. Я много лет питался Достоевским, находя в нем отдых. Я люблю вашу манеру писать и никогда не перестану читать ваши книги. В них звучит что-то властное, какое-то предупреждение, с которым философия должна считаться. Ваше присутствие в философии дает мне силы и утешение; оно является призывом к богопознанию. И здесь у нас с вами были бы те же противники. Я люблю все то, что привлекает и вас. Никогда не забуду, что именно вы проповедуете нам «только верой». Но все же и новая ваша книга не может привести меня к полному согласию с вами. Вы отстраняете философию и указываете на мир Библии, но оттуда надвигается темная грозовая и огненная туча. Я хорошо знаю, и это действительно так, — всякий ответ может быть дан нам только как вопрос. Не напрасно крест стоит в сердце нашей веры. И все не около ли креста спасение и мир? (От Шеделина, 1.08.1929).
Стр.41. Мне было бы любопытно узнать, Лев Исаакович, над чем вы работаете. О «принуждении»? Жаль, что вы из-за этого хотите так долго оставаться в Париже (10.07.1929).
Стр.48. Меня радует ваше намерение написать что-нибудь о моих книгах; я, конечно, жалею, что вам дают так мало места. Было бы очень интересно, если бы вы написали о том, что я написал о Гегеле, додумавшем до конца философию Канта. Вообще же я предпочитаю не высказывать каких-либо желаний касательно вашей рецензии. Прочту ее с большим интересом и обдумаю все, что вы скажете (16.02.1930).
Стр.58. Я прочел в первом номере «Форума» продолжение ваших размышлений и нашел в них вас и вашу основную идею, и то, что так привлекает меня в ней, — вашу блестящую и парадоксальную манеру, которая является особенностью вашего языка, и стилизацию мысли, которая чувствуется сквозь перевод. Что до меня, то я полагаю, что последнее слово философии — это сознание, что жизнь не может быть ею задавлена. Жизнь начинается там, где кончается философия. Я, кажется, уже писал вам, что определяю жизнь, как «то, что не поддается познанию». Упоминание об этом может по-
л
казать вам, с каким внутренним сочувствием читал я ваш афоризм XV. Я особенно оценил неожиданность размышлений о том, что Сократу не нужно бессмертия души.
Стр.63. Бунин прекрасный рассказчик. Его «Господин из Сан- Франциско» незабываем. Он мастер, владеющий лучшими традициями великолепного русского повествования, но, говоря по совести, его вещи, которые я позже читал, не произвели на меня того впечатления, как указанное произведение. Я бы очень хотел, чтобы русский писатель получил Нобелевскую премию, но мне кажется, что Иван Шмелев заслуживает ее не меньше Бунина, хотя я был бы рад, если бы и Бунин ее получил… Что касается Нобелевской премии, то я думаю и о Зигмунде Фрейде, чьи изыскания оказали столь глубокое влияние на науку о психике и на литературу… Должен отметить, что не знаю, имеют ли лауреаты Нобелевской премии право представлять любого кандидата, или лишь кандидата, говорящего на том же языке, что и выдвигающий его лауреат. (От Т.Манна, 31.12.1930).
Стр. 68. Я уже давно восхищаюсь вашими работами: я написал введение к сборнику ваших статей, который вышел по-английски в 1917 г. Ваше сотрудничество было бы для меня честью. Гонорары у нас довольно низкие, но все же выше, чем гонорары, которые платят обычно французские журналы того же уровня
(21.08.1929).
Стр.69. Какое страшное сомнение, — будет ли мне приятно посвящение вашей новой книги! Разве может не тронуть сердца и не обрадовать посвящение книги, в которой animaCandida,как ваша, выражает свою глубочайшую тоску и надежду. Вы хотите, чтобы я сначала прочел книгу, а потом дал согласие?! Нет. Я пишу stantepede, прочитав одно заглавие. Имени Шестова для меня вполне достаточно. Он сам, конечно, semperidem, он не напишет ни одного слова, не следуя своему призванию, своему дарованию, не будучи в состоянии сосредоточенности. Того, кто говорит так, как вы, надлежит слушать с уважением.
Прошедший год был для меня хорошим и плодотворным, но под конец — работе помешал глупый весенний грипп. Будет ли мне ниспослана милость закончить мой основной труд в философии — сумму усилий всей моей жизни? Мы ведь стареем (моей жене тоже 70 лет), но все же пока работаем. 10/VI я выступаю в Берлине в Кантовском обществе. Мы были очень обрадованы добрыми вестями о вашей семье и шлем вам сердечный
привет.
Ваш старый друг Э.Гуссерль (14.4.1931).
Стр.71. Я очень рад, что наконец получил от вас несколько слов. Очень давно не имел от вас никаких известий. Я понял, что вы, к сожалению, решили в Париж не приезжать. Вы предлагаете мне приехать в Понтиньи и там встретиться с вами. Это, и правда, было бы великолепно, но, к сожалению, невозможно. Я принужден отдать все летнее свободное время лечению, иначе не смогу работать зимой. Прервать лечение, чтобы поехать в Понтиньи, — означало бы его погубить. Путешествие из Шатель в Понтиньи очень утомительно, длится 14 часов, необходимо сделать пять пересадок. Все путешествие займет 12 дней и отнимет всякую возможность лечения. Очень жаль. Я люблю Понтиньи и, если там будете вы, вдвойне интересно поехать. Но неужели для вас невозможно приехать как-нибудь в Париж? Я думаю, что и для вас встретиться с французами было бы важно. Надеюсь, что осенью или зимой вы к нам приедете (22.4.1931).
Лев Шестов – создатель совершенно поразительной концепции «философии трагедии», во многом базирующейся на европейском средневековом мистицизме, в остальном же – смело предвосхищающей теорию экзистенциализма. В своих произведениях неизменно противопоставлял философскому умозрению даруемое Богом иррациональное откровение и выступал против «диктата разума» – как совокупности общезначимых истин, подавляющих личностное начало в человеке.«Признавал ли хоть один философ Бога? Кроме Платона, который признавал Бога лишь наполовину, все остальные искали только мудрости… Каждый раз, когда разум брался доказывать бытие Божие, – он первым условием ставил готовность Бога подчиниться предписываемым ему разумом основным “принципам”…».
Автор выражает глубокую признательность Еве Иоффе за помощь в работе над книгой и перепечатку рукописи; внучке Шестова Светлане Машке; Владимиру Баранову, Михаилу Лазареву, Александру Лурье и Александру Севу — за поддержку автора при создании книги; а также г-же Бланш Бронштейн-Винавер за перевод рукописи на французский язык и г-ну Мишелю Карассу за подготовку французского издания этой книги в издательстве «Плазма»,Февраль 1983 Париж.
Лев Шестов – создатель совершенно поразительной; концепции «философии трагедии», во многом базирующейся на европейском средневековом мистицизме, в остальном же – смело предвосхищающей теорию экзистенциализма. В своих произведениях неизменно противопоставлял философскому умозрению даруемое Богом иррациональное откровение и выступал против «диктата разума» – как совокупности общезначимых истин, подавляющих личностное начало в человеке.
Лев Шестов (настоящие имя и фамилия – Лев Исаакович Шварцман) (1866–1938) – русский философ-экзистенциалист и литератор.Статья «Умозрение и Апокалипсис» посвящена религиозной философии Владимира Соловьева.
Первая публикация — Изд-во "Современные записки", Париж, 1929. Печатается по изданию: YMCA-PRESS, Париж, 1975."Преодоление самоочевидностей" было опубликовано в журнале "Современные записки" (№ 8, 1921 г., № 9, 1922 г.). "Дерзновения и покорности" было опубликовано в журнале "Современные записки" (№ 13, 1922 г., № 15, 1923 г.). "Сыновья и пасынки времени" было опубликовано в журнале "Современные записки" (№ 25, 1925 г.). "Гефсиманская ночь" было опубликовано в журнале "Современные записки" (№ 19, 1924 г.)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.