Жизнь Льва Шестова. Том 2 - [18]

Поздравляю тебя с днем рождения, желаю здоровья, долгой жизни и душевного спокойствия. Очень досадно, что никогдане приходится этот день провести вместе с тобой. В истекшем году я два, даже в сущности три раза приезжал в Берлин — но мои приезды не совпадали с днем твоего рождения. Хорошо еще, что Фаня, Герман и Саша живут в Берлине: они уж поздравят тебя вместо нас и порадуются с тобой за себя и за нас.

У нас все по-прежнему. Вчера видел Маню, на прошлой неделе Мишу и Соню. Слава Богу, здоровы. Люся уже нашла себе новое место, где она получает за полдня работы 600 франков в месяц. Моя Таня тоже уже получила место в книгоиздательстве [ «Ашетт»], но начнет работать только

с 15-го января, т. к. новое отделение, в котором она будет служить, только 15-го января открывается. Первые два месяца она будет получать по 1500 фр. в месяц, а потом — по 2000, как получала в институте. Книгоиздательство — очень крупное и, может быть, если новое отделение разовьется, Таня займет там хорошее положение. Флора обучается массажу — ей несколько врачей обещали работу, как только она выучится массировать. Так что можно надеяться, что кризис наш, в конце концов, разрешится благополучно.

У меня самого ничего особенного нет. Как всегда, читаю лекции и т. д. Поездок — пока не предвидится: да и то сказать — наездился я достаточно. [21.12.1930].

***

С Буниным у Шестова были дружеские отношения, и они и их семьи бывали друг у друга. О впечатлении, произведенном на Бунина некоторыми сочинениями Шестова, уже говорилось (см. первый том и стр.37). В архиве Шестова сохранилось 6 писем Бунина: одно поздравление к 70-летию и пять, написанных в 1930–1931 гг. по поводу кандидатуры Бунина на Нобелевскую премию, из которых два частично приводятся ниже. В «Грасском дневнике» в записи от 20 декабря 1930 г. Галина Кузнецова рассказывает о том, как Бунин узнал, что он является возможным кандидатом на Нобелевскую премию 1931 г.:

Демидов прислал И.А. по поручению Милюкова статью журналиста Троцкого из Стокгольма о Нобелевских лауреатах. В конце этой статьи Троцкий пишет, что у лауреата этого года было два серьезных соперника: Мережковский и Бунин, и что самый вероятный кандидат на будущий год — Бунин, если только его выставят кандидатом до января 31-го года. И А. читал это за завтраком вслух. Никто из нас этого не ждал, и поэтому все были как-то оглушены. Потом начались советы и совещания, что делать. Конечно, явилась мысль о необходимости нажать некоторые кнопки — письмо для этого, видимо, было переслано — написать кое-каким знакомым… После завтрака И.А. сел писать письма. (Грасский дневник, стр.197).

22 декабря Кузнецова записывает:

Отправили на 45 фр. писем. Заботы по поводу премии. И.А. эти письма сразу изнурили. «Нет, я на это не гожусь!» — говорил он. (Грасский дневник, стр.197).

Одно из писем было адресовано Шестову:

Вчера получил известие, что на торжестве раздачи нобелевских премий в Стокгольме один из членов Нобелевского Комитета сказал русскому журналисту, что я имел в прошлом году очень много шансов на получение нобелевской премии… что «вернейшим кандидатом на 1931 г. является Бунин» и что необходимо, чтобы любой профессор-славист любого университета или какой-нибудь писатель, получивший в свое время нобелевскую премию, «снова выставил кандидатуру Бунина до 31 января 1931 г.» — Дорогой Лев Исаакович, помогите мне: напишите поскорее Томасу Манну, прося его, как лауреата, выставить мою кандидатуру официально. Он многое знает из моих произведений, он писал мне, сравнивая меня с Толстым, и думаю, не откажется. (21.12.1930).

Шестов исполнил просьбу Бунина очень быстро:

Не знаю, как и благодарить Вас за Вашу доброту, за ту сердечность, с которой Вы отнеслись к моей просьбе, и за то прекрасное и столь лестное письмо, которое Вы послали Манну. (Бунин к Шестову, 27.12.1930).

Это лестное для Бунина письмо не сохранилось, но в нашем распоряжении ответ на него Томаса Манна. Немецкий писатель отдает должное Бунину, но все же колеблется между ним и Шмелевым. Кроме того, Томас Манн видит достойного кандидата в Зигмунде Фрейде, оказавшем глубокое влияние на духовную культуру и художественную литературу:

Bunin ist ein sehr starker Erzahler, und "Der Herr aus San Franzisko" bleibt ein unvergessliches Meisterwerk. Ein Meister, ausgestattet mit alien guten Traditionen der herrlichen russischen Erzahlungskunst, ist er seitdem geblieben, aber, wenn ich ehrlich sein soil, so haben die Dinge, die ich spater von ihm las, nicht unbedingt den kiinstlerisch begliickenden Eindruck auf mich gemacht wie jenes Werk, und wenn ich die Zuwen- dung des Nobelpreises an einen russischen Dichter von Herzen begriissen wiirde, so frage ich mich doch, ob Iwan Schmeljow ihn nicht vielleicht ebenso gut verdiente wie Bunin, dem ich ihn iibrigens aufrichtig gonnen wiirde… Einen besonderen Wunsch fur die Vergebung des Nobelpreises habe ich iibrigens noch spon- tan; ich denke an Sigmund Freud, dessen Forschung auf die Geisteswissenschaften und auch die Schone Literatur einen so tiefen Einfluss geiibt hat… Bei all dem aber bin ich nicht einmal sicher, ob die bisherigen Preistrager iiberhaupt ein internationales Vorschlagsrecht haben Oder vielleicht nur einen Vorschlag innerhalb ihres eignen Sprachgebietes machen konnen. (Томас Манн Шестову, 31.12.1930)