Жизнь Леонардо. Часть третья - [14]
На другой день он вернулся, что-то держа в клюве... Его птенцы в клетке доверчиво разинули рты, и отец вложил каждому из них еду. В последний раз. Да, в последний, потому что он дал своим птенцам ядовитую траву — тортомалио, и они испустили дух. Глядя на их коченеющие тела, щегол сказал:
— Лучше умереть, чем потерять свободу.
— Нет-нет, не надо так печалиться, Мона Лиза. Сейчас я вам сыграю что-нибудь веселое,— добавил Леонардо.
Вероятно, Вазари был прав: когда Леонардо покинул Флоренцию, портрет еще не был закончен. Ведь это был уже не образ женщины, жившей в одно с ним время, а запечатленное на полотне состояние души самого Леонардо. Женщина, чья красота уже начала слегка увядать, сложенные на коленях руки, а позади нее пустота. Потом, в Милане, Леонардо, подчиняясь неодолимому внутреннему побуждению, сделал фоном портрета пейзаж, с редкой точностью воспроизводящий берег реки Адда у Падерно. Скалы и воды реки — типичный ломбардский пейзаж, столь дорогой сердцу Леонардо. И это хмурое небо Ломбардии, «такое красивое, когда оно красивое».
Постепенно Мона Лиза становится «Джокондой»— биографическим портретом. А в ее улыбке таится грустное знание того, что другие еще не знают: нарочито загадочный ответ будущему поколению.
Мона Лиза дель Джокондо, живая женщина, современница Леонардо, портрет или повод, чтобы заглянуть не в зеркало, а в глубину своей души, чтобы отыскать образ совершенства?
Это был ответ гения на возражения нового поколения художников, которые требовали прежде всего внешнего сходства портрета с оригиналом.
Рафаэль
Бастиано да Сангалло, сын Антонио и племянник Джулиано Сангалло, знаменитого архитектора, работал вместе с маэстро Перуджино над росписью церкви святой Аннунциаты. Учеником он был беспокойным, и нередко у него случались «философские» кризисы. Тогда он бросал живопись и принимался изучать доктрины гуманистов. Можно поэтому понять, какое глубокое впечатление произвели на него картоны Микеланджело. Он оставил Перуджино и буквально поселился в монастыре Сант'Онофрио, чтобы объяснить флорентийцам все совершенство и философский смысл картона «Битва при Кашине». Свои речи он пересыпал столькими цитатами из творений классиков, особенно Аристотеля, что слушатели дали ему дружеское прозвище «Аристотель из Сангалло».
В это же самое время другой ученик Перуджино сделал для себя великое открытие. Но ему чудом искусства показались картоны не Микеланджело, а Леонардо — «Битва при Ангиари». Юношу, которого восхитило это творение Леонардо, звали Рафаэль Санти да Урбино.
— Маэстро, я учился живописи по вашему картону «Святая Анна»,— сказал он, когда ему наконец удалось попасть к Леонардо.— Я многократно копировал этот картон, а теперь прошу позволения изучить картоны о битве при Ангиари.
— Ты принес какие-нибудь свои работы?
Юноша открыл папку и показал эскизы, зарисовки — решения будущих картин. В них была видна уверенная рука художника, его наблюдательность и ум, способный направлять руку.
— Браво! — воскликнул Леонардо.— За это время ты немало преуспел, рисунок стал мягче, я бы сказал, что ты освобождаешься от «Перуджианства». Рафаэль покраснел.
— Я уже видел твои работы,— продолжал Леонардо.— Мне их показали в Урбино. Приходи завтра. Я кое-что тебе покажу.
На другой день Рафаэль снова пришел в Санта Мария Новелла.
— Идем со мной,— сказал ему Леонардо и повел его через площадь.— Вот художник, который заставит заговорить о себе весь мир,— сказал он Моне Лизе.— Он из Урбино, зовут его Рафаэль. А теперь смотри,— обратился он к юноше и снял занавес, закрывавший картину на мольберте.
Рафаэль долго молча смотрел на портрет Моны Лизы. Ему казалось, что он грезит — такая живопись была совершенно новой, поразительной и по совершенству своему неповторимой для человека.
— Что же ты молчишь, Рафаэль?
— Не могу выразить словами,— прерывающимся голосом ответил Рафаэль.— Теперь я вижу, понимаю, что такое живопись. Я готов расплакаться от счастья.
Молодой Рафаэль, которого, вероятно, познакомил с Леонардо Перуджино, не раз бывал в Папской зале монастыря Санта Мария Новелла, где Леонардо работал над картонами «Битва при Ангиари». Он сделал копии с картонов, чтобы понять тайны мастерства великого живописца.
Однажды Леонардо повел Рафаэля с собой и показал ему неоконченный портрет Моны Лизы. Для Рафаэля это было подлинным откровением. С того дня Рафаэль стал применять художественный прием Леонардо — придавать композиции геометрические формы.
Проигранная битва
Все ученики и помощники Леонардо, вся его «школа» трудились в Палаццо Веккьо над возведением мостков. Инженер Леонардо и тут решил поразить своих собратьев-художников. Ему недостаточно обычных деревянных лесенок и мостков. Он придумал хитроумнейшее сооружение, которое, «зажав картон, поднималось, а отпустив его, опускалось»,— писал Вазари.
Чтобы уберечь мостки и стену от глаз любопытных, Леонардо велел из жердей воздвигнуть изгородь и обшить ее тканью.
Один за другим картоны перекочевали из Папской залы в залу Большого Совета, чтобы рисунок «перенести» на стену восковыми красками. До самого момента, пока он не начал писать красками фреску, Леонардо жил напряженной и счастливой жизнью.
