Сейчас мне ясно, что мои литературные таланты фактически ограничены историями о мечтах и снах, о странной тени и космической "нездешности" - несмотря на мой пристальный интерес ко многим другим сферам жизни и профессиональную деятельность по редактированию обычной прозы и стихов. Понятия не имею, почему это так. Я не питаю никаких иллюзий насчет сомнительных достоинств своих рассказов и не жду, что стану серьезным конкурентом моим любимым авторам - По, Артуру Мейчену, Дансени, Алджернону Блэквуду, Уолтеру де ла Мару и Монтегю Родсу Джеймсу. Единственное, что я могу сказать в защиту своих работ, - они искренние. Я отказываюсь механически следовать правилам массовой литературы или заполнить свои рассказы шаблонными персонажами и ситуациями, но упорно стараюсь воспроизвести подлинные чувства и впечатления - со всем талантом, который есть в моем распоряжении. Результат, возможно, скверен, но я все-таки, скорее, продолжаю стремиться к серьезному литературному выражению, чем к соответствию искусственным стандартам дешевого чтива.
Годами я пытался улучшить и облагородить свои рассказы, но так и не добился желанного результата. Некоторые из этих попыток были упомянуты в ежегодниках О'Брайена и O.Генри, а несколько - удостоились переиздания в антологиях-; но все проекты издания сборника закончились ничем. Возможно, один или два коротких рассказа скоро выйдут отдельными брошюрами. Я никогда не пишу, когда не могу быть непосредственным - выражая настроение, уже возникшее и требующее кристаллизации. В некоторые мои рассказы включены реальные сны, которые я видел. Скорость и манера, в которой я пишу, сильно разнятся от случая к случаю, но лучше всего мне работается по ночам. Среди собственных произведений мои любимцы - "Сияние извне" и "Музыка Эриха Цанна", в названном порядке. Я сомневаюсь, что когда-нибудь смогу преуспеть в заурядной разновидности научной фантастики.
Я полагаю, что литература о потустороннем - серьезное поле деятельности, вполне достойное внимания лучших литераторов; хотя, тем не менее, она отражает лишь малую часть бесконечно сложных переживаний человеческого духа. Ирреальная литература должна быть достоверной и атмосферной - в своем отступлении от Природы ограничиваясь выбором одного сверхъестественного допущения и не забывая, что место действия, настроение и феномены более важны для выражения того, что должно быть выражено, чем персонажи или сюжет. "Ударная сила" действительно страшного рассказа - в неком нарушении или преодолении неприложных космических законов, в воображаемом бегстве от надоедливой реальности; а значит, по логике, феномены, а не личности - ее "герои". Ужасное, по-моему, должно быть и оригинальным - привычные мифы и легенды все слабее действуют на воображение читателя. Нынешние журнальные произведения с их неисправимой склонностью к слащавым и традиционным переживаниям, веселенькой, мажорной интонации и надуманным "крутым" сюжетам невысоко котируется. Величайшее мистическое произведение из числа написанных - это, вероятно, "Ивы" Алджернона Блэквуда.
