За порогом топанье ног. Голоса. И клубы пара, когда они все входят.
– Закрывайте! Холодно ведь.
– Да тепло здесь, тепло!
– Мам, и пирожки.
– Какие еще тебе пирожки?
– Да ты посмотри!
– Господи! Кто же это?
– Да-а. – Это их отец, это наш сын.
– Пап, – а голос таинственный и загадочный, – ведь дом-то волшебный!
В доме тепло. Все раздеваются. Вешают одежду на крючки или бросают в комнате на кровать. Трут лица и руки. Эти-то, конечно, замерзли. Час на автобусе из города, да еще пешком то такому морозу минут пятнадцать.
– Да-а, – еще раз говорит их отец.
– Хорошо здесь будет в Новый год, – говорит наша дочь.
– Хорошо.
– Нет, ломать его не надо.
– Пусть стоит. Хорошо здесь.
– А дед с бабушкой здесь долго жили? – это девчонка.
– Да. Долго. – Это ее отец. Хмурится вдруг и отходит к окну. Там бутылка с настойкой, горькой или сладкой, я не знаю. Знают они.
– Согрелась немного?
– Ага!
– Да здесь же жарко.
– А до того, как жить здесь, они чем занимались?
Отец переспрашивает:
– Чем?
– Ну да, чем?
– Как вам сказать. Дед все хотел, чтобы его поняли взрослые и немного дети. А бабушка, чтобы ее поняли дети и немного взрослые.
– Это трудно, – вдруг говорит девочка.
– Да. Трудно. – Их отец чуть удивлен таким заявлением.
– А сами… – Это мальчишка. – Ну… сами-то они понимали друг друга?
Отец молчит. Потом:
– Они умерли в один день…
Это сказка.
Он ставит на стол бутылку маминого вина.
Дом поскрипывает. Это я. Это она. Память, память моя. С потолка упало несколько капель.
– Надо будет починить летом. – Это второй сын. Наш.
Я-то знаю, что это ее слезы. Как выдержать? Я могу. Мои глаза сухи. А она – нет.
– Давайте к столу, раз нас здесь ждали.
Они рассаживаются тихо. Потрескивают дрова в печи. Тепло. Чисто. Дымятся еще горячие пирожки.
– А у меня с картошкой.
– А вот здесь с вареньем.
– Вот так дом!
– Дом, что надо.
– У других такого нет.
– А вдруг здесь место такое? А другие дома сломали, увезли.
Мы – дом. Просто дом, которому уже сто лет. Мы все видим. И все слышно нам. Все. Пусть им будет хорошо в нашем доме. Пусть они захотят прийти сюда еще раз. Ну, на Новый год.
– Значит, решено. Новый год будем встречать здесь. Видели у крыльца елочку? Ее и нарядим игрушками.
– Мы осторожно, – говорит девочка.
– Еще бы не осторожно, – говорит мальчишка.
– Ну и отлично.
Ну и отлично. Ведь мы их будем ждать. Снова натопим печь, принесем воды. Будут и пироги, и бабушкина наливка. А вдруг я найду ее тайник?
Потом они уходят, чтобы не опоздать на автобус.
И я смотрю, как они уходят, своим разбитым чердачным окном. И она. И солнце. Оно пробилось и заиграло лучами на искрах инея, на шестигранных кристаллах снега.
Мальчишка с девчонкой снова бегут. Они бегут впереди.
И я не верю, что они когда-нибудь состарятся. Нет. Они повзрослеют, но не состарятся. Ведь они это были немножечко я и она.
Нет. Не состарятся.
Никогда.
