Жизнь игра. Том 2 - [5]

Казавшийся не очень трудным подъем, который я преодолею минут за десять, превратился в почти двухчасовое восхождение. Но я все же сделал это и взобрался на вершину скалы. Передо мной раскинулась огромная каменистая пустыня, лишь кое-где отсвечивающая небольшими зелёными островками растительности. И еще, насчет гор и скал я оказался не прав. Судьба занесла меня не в горы, а на самый край огромного разлома, в котором и разместилось море, а скалы оказались всего лишь стеной этого самого разлома, ну, по крайней мере я это так понял.

Никаких следов разумной деятельности я вокруг не заметил, нет тут ни дорог, ни декоративных заборчиков, ни мусора, ни даже старых кострищ. Напрасно я вглядывался и в голубое небо, надеясь заметить инверсионный след от летательных аппаратов. Работала бы нейросеть, я бы попробовал просканировать доступные ей радиочастоты, но этот мой девайс по-прежнему никаких признаков жизни так и не подает. Оставаться на краю обрыва мне ни капельки не хочется, так что надо определиться с приблизительным вектором движения и пока еще у меня есть продукты, вода и силы, выдвигаться в более, я надеюсь, обжитые районы, ну или по крайней мере к одному и виднеющихся оазисов. В принципе, куда-бы я не пошел, везде одно и то же, так что сильно раздумывать я не стал, солнце греет пока не сильно, хотя и находится почти в самом зените, так что я или где-то на севере, или континента, или же здесь сейчас зима, довольно теплая надо заметить. Ориентироваться по местному солнцу я смысла не вижу, в конце концов мне никто не говорил, что на этой планете оно восходит на востоке, а не скажем на севере, так что взяв за ориентир видневшуюся в дали какую-то черную точку, я зашагал в ее направлении.

Этот небольшой подъем и последующее за ним трехдневное путешествие выявили несколько неприятных моментов. Во-первых, похоже, что я лишился нейросети, а вместе с ней и всех своих имплантов, ну почти всех, пилотский скорее всего остался, так как особых изменений в скорости реакции и силе я пока не заметил. А во-вторых, мой Имплант Подданного, хотя он и сохранился, я его по-прежнему вижу довольно отчетливо, но почему-то решил сменить место своего «жительства», полностью освободив от своего присутствия и мою голову, и мой позвоночный столб, сосредоточившись на моих внутренних органах и оплетя своими нитями почти все кости, кроме позвонков и костей черепа. Это значит, что спину и голову мне теперь надо беречь как зеницу ока, очень уж они стали «слабенькие и незащищенные». Именно поэтому я сейчас и лежу среди россыпи не очень крупных камней и наблюдаю за окружающим меня пространством.

Идти по каменистой пустыне было не трудно, солнце грело, но не пекло, оврагов, трещин и тому подобного на моем пути не встретилось, почва была твердая и мне не приходилось вытаскивать ноги из песка или грязи. Так что прошлепал я не мало и уже к середине второго дня пути смог разглядеть, куда же, точнее к чему я иду. Ну а к вечеру того же второго дня я мог разглядеть это сооружение, не скажу, что во всех деталях, но оценить циклопичность строения, окружающие его черные колонны, высотой метров по пятьдесят я уже мог. Ну что же, по крайней мере разумные здесь есть, определить уровень их «разумности» и развития я пока не мог, но определенные радужные мечты начали меня посещать.

На третий день я проснулся еще затемно, наскоро поел, хлебнул, накопившейся за ночь во фляге, воды и пошел дальше. Когда солнце перевалило за зенит дорога резко ухудшилась. Стали появляться какие-то развалины, которые приходилось постоянно обходить, глубокие провалы, пару раз попались даже огромные в диаметре ямы, глубиной метров по двадцать. Зато теперь я мог разглядеть сооружение во всех подробностях. Чем-то это строение напоминает древние рыцарские замки, только увеличенные раз так в двадцать, и одновременно готические соборы. Колонны, опоясывающие строение покрыты многочисленными выбоинами и трещинами. Похоже, что это сооружение стоит тут уже не одну сотню лет, а может и не одну тысячу. Я так увлекся разглядыванием монументального сооружения, что не сразу обратил внимание на слегка изменившийся звуковой фон. А когда понял в чем дело, рухнул за ближайший камень. Тихий свист, негромкое позвякивание металла и необычный скрип, вот что привлекло мое внимание.

Умений, навыков и знаний вполне хватило чтобы найти источник, явно лишнего здесь, шума. Скажу честно, увиденное меня сильно разочаровало. В одной из ям устроились на отдых около полусотни человек. Я про себя выматерился. Вот надо же было так попасть и угораздило меня выбрать именно этот Мир, Мир средневековья! Но делать-то нечего, теперь, я в этом почти полностью уверен, обратного пути для меня нет, придется как-то обживаться здесь. А для этого нужна информация, и как кто-то говорил из древних, «если не хочешь умереть от жажды, привыкай пить из самых разных чашек». Я стал наблюдать за остановившимися на отдых людьми, а в том, что это люди, человеки, я ничуть не сомневаюсь. Наблюдение еще больше меня расстроило. Первоначальное мнение об остановившихся на отдых полусотни человек, оказалось ошибочным. На отдых встало только семеро, а остальные просто попадали там, где кто стоял, при этом все они оказались связаны длинной веревкой, пропущенной через кольцо на ошейнике. Рабский караван! Еще лучше. Почему именно рабский, а не скажем, караван каторжников? Так я что-то не слышал, чтобы каторжников не делили по полу и возрасту, а в этом караване были и мужчин ы, кстати очень немного, и женщины, в том числе с детьми, и подростки. Семь войной, вооруженных короткими мечами и длинными пиками, одетые в кожаные доспехи с редкими металлическими пластинами нашитыми в наиболее важных местах, осуществляли охрану рабов, все они передвигались на каких-то животных, странной помеси лошади и оленя, ну по крайней мере так мне кажется, а что лошадь с ветвистыми оленьими рогами, по-моему так и должна выглядеть. Было в составе каравана и три каких-то телеги, на кареты это произведение плотницкого искусства явно не тянет, хотя что-то на подобии балдахина тут присутствует. На одной телеге развалился какой-то жирный тип, когда-то он, наверное, всех поражал своей мощью, но сейчас некогда могучие мышцы утонули в толстых складках жира, а толстые пальцы уже и не обхватят рукоять меча. Заплывшие жиром глазки и брезгливо надутые толстые губы. Завершала картину абсолютно лысая голова, покрытая какими-то татуировками. На второй телеге возвышается самая обыкновенная клетка, прикрытая сверху грязной дерюгой, а в клетке две кучи каких-то цветных тряпок. Видать самые дорогие рабы. А на третий лежат какие-то мешки и бочки, продукты, наверное.