Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра, знаменитого героя морских романов С.С. Форестера - [31]

«Отчаянный» (18 пушек), был построен в Шоргаме в 1785 году, по проекту мистера Эдварда Ханта. Его водоизмещение составляло 410 тонн, что в самый раз подходило для установки на корабле девятифунтовых орудий, в то время как обычно шлюпы вооружали шестифунтовками. Вооружение дополняли 12-фунтовые карронады, шесть на шканцах и две на баке. Помимо командира — капитан-лейтенанта, на шлюпе полагалось иметь двух лейтенантов, штурмана и двух штурманских помощников. Команда состояла из 121 человека, в большинстве своем — опытных моряков, рекрутированных еще перед началом войны. Хорнблауэр был еще слишком молод для того, чтобы рассчитывать на командование одним из наиболее современных шлюпов, строительство которых началось в 1793 году, а прототипом послужил французский «Амазон», тем не менее, корабль ему достался необычайно хорошо вооруженный и отлично укомплектованный. Он обеспечил своему старому другу Бушу должность первого лейтенанта, а мистер Проус исполнял обязанности штурмана. Несмотря на то, что раньше Буш был старше Хорнблауэра по стажу, он на долгие годы признал лидерство Хорнблауэра. При всей ограниченности своего мышления и воображения, Буш, тем не менее, был прекрасным моряком, бесспорно, смелым и преданным. Хорнблауэру повезло также выиграть в вист сорок пять фунтов — в самый раз для того, чтобы обеспечить свою каюту минимально необходимой мебелью, приобрести столовое серебро и выкупить из ломбарда свою наградную шпагу. 4 апреля, после десяти дней лихорадочной подготовки, «Отчаянный» вышел в море к острову Уэссан, перейдя под командование достопочтенного сэра Корнуоллиса, главнокомандующего Флотом Канала.

Незадолго перед выходом в море, 2 апреля, Хорнблауэр женился на Марии Мэйсон. Брак был заключен в церкви Св. Фомы Беккета, в Портсмуте, а свадебное торжество прошло «У Георга» и сам Корнуоллис провозгласил тост за молодоженов. В жизни Хорнблауэра немало тайн, но ни одна из них не является столь загадочной, как его женитьба на Марии Мэйсон.

Как известно, он был человеком значительных амбиций, но при этом не обладал влиятельными родственниками, прирожденный лидер, но по происхождению принадлежал едва ли к среднему классу. Хорнблауэр начал приобретать хорошую репутацию, однако ему не везло с призовыми деньгами. Стать капитан-лейтенантом, не достигнув двадцати семи лет — для человека, не обладающего поддержкой, это было стремительным продвижением по службе. Теперь ему надо было постараться выгодно жениться на дочери какого-либо старшего офицера, получив допуск в заветный круг высшего общества. Даже если бы ему не удалось сватовство к дочери адмирала, он мог бы попытать счастья с племянницей капитана или, на худой конец, с двоюродной сестрой адмиралтейского чиновника. И вдруг вместо этого — Мария Мэйсон! Или, будет точнее сказать, что это обе госпожи Мэйсон, мать и дочь, избрали его? Что касается самой Марии, то она была влюблена без памяти — обожала Хорнблауэра с самого начала. Со стороны миссис Мэйсон, то это, скорее всего, был холодный расчет — с того момента, как Хорнблауэр начал вообще рассматриваться в качестве возможного кандидата в мужья. Что же касается Хорнблауэра, то он стал жертвой чувства благодарности и жалости. Он хорошо запомнил, что Мария была с ним, когда он был нищим и безработным. Поэтому он и хотел спасти ее от той серой, однообразной жизни, к которой бы она иначе была бы приговорена. Кроме этого, он был особо уязвим, так как не обладал богатым опытом общения с женщинами. Когда он впервые вышел в море, во всем мире не было буквально не единой живой души, которая побеспокоилась бы о том, жив он или умер. После 1799 года ему некому было даже написать письмо. Покидая Марию через два дня после свадьбы, он впервые чувствовал, что теперь кто-то будет беспокоиться за него и хоть кому-то будет его не хватать. Пожалуй, это все, что можно сказать по этому поводу. Привлекательность Марии состояла лишь в ее молодости, и была почти полностью утрачена ею во время первой беременности. Ее развитием и образованием пренебрегали, а ее манеры не резали глаз разве что на Хайбери-стрит. Все, что она могла предложить мужу — это свою преданность и это все, чем ее муж должен был довольствоваться.

Хорнблауэру было приказано вести наблюдение за портом Брест, учитывая при этом, что официально Британия находится с Францией в состоянии мира. Он обнаружил, что его французским визави был фрегат «Луара» (40 пушек), специально выделенная для того, чтобы наблюдать за «Отчаянным». Опасность состояла в том, что французы, вероятнее всего, раньше его получили бы известие о начале войны. Хорнблауэр убедился, что на рейде Бреста стоят четырнадцать линейных кораблей, неготовых к выходу в море, при шести фрегатах, только на трех из которых были установлены стеньги. Таким образом, пока не было причин тревожиться из-за вражеских приготовлений. Корнуоллис еще не вышел в море, и Хорнблауэру оставалось лишь вести наблюдение и докладывать. Кризис наступил 21 мая, когда «Луара», к присутствию которой в бухте уже все привыкли, вдруг попыталась сблизиться с «Отчаянным». Предполагая, что война началась, Хорнлауэр приготовил корабль к бою и занял позицию в четырех милях на ветре от француза. В это время дул штормовой ветер и вскоре выяснилось, что французский фрегат имеет большую скорость и, к тому же, может идти круче к ветру. Некоторое время Хорнблауэру удавалось сохранять безопасную дистанцию благодаря хорошей морской практике, но в конце — концов «Отчаянный» оказался в пределах досягаемости вражеских пушек. Смелый маневр — маленький шедевр — закончился тем, что «Луара» потеряла ход и привелась к ветру с обстененными парусами, что дало «Очаянному» возможность пересечь ее курс и выпустить по беспомощной цели один бортовой залп. Хотя его девятифунтовки даже на дистанции пистолетного выстрела не могли нанести противнику значительных повреждений, моральный эффект этого залпа был огромен, особенно для поднятия духа команды «Отчаянного», поверившей в свои силы. Не позволяя выманить себя дальше в море за Уэссан, «Луара» вернулась в Брест со всеми признаками понесенного поражения, а Хорнблауэр и дальше сохранял свою позицию у входа в порт и был все еще там, когда подошел Флот Канала. Через несколько дней подошел «Тоннан» (84 пушки), командир которого, сэр Эдвард Пеллью, как старший из офицеров, возглавил Прибрежную эскадру.