Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной - [10]
Современник отмечал: «Как общественный деятель, Михаил Глебович отличался необыкновенным трудолюбием и крайней добросовестностью в исполнении своих обязанностей, как человек же он, благодаря своим редким душевным качествам, гуманному и доброжелательному отношению ко всем, обращавшимся к нему, снискал себе любовь и уважение всех знавших его…»[92].
Таким был отец Нины Михайловны Субботиной. А еще он был страстным астрономом-любителем, и членом Русского географического общества и человеком, искренне и глубоко любившим свою семью.
У Михаила Глебовича и Надежды Владимировны Субботиных было шестеро детей. Нина Михайловна, родившаяся в 1877 г., — старшая. Затем четверо сыновей — Алексей (1879–1924), Игорь (1882–?), Сергей (1884–?), Олег (1889–1952) и, наконец, младшая дочь, Ольга (1892–1942). Семья была большая, шумная и очень дружная. Нина Михайловна вспоминала о своем детстве, проведенном в доме бабушки Соколовой-Кандорской: «…у бабушки собирались ее друзья — деятели освободительных реформ шестидесятых годов <…>[93]. Освобожденных крестьян я видела сама — их много поступало на „вольные места“ в Москву, где они проживали много лет все у тех же хозяев „вольными“, и ставшими скорее членами их семьи <…>[94]. Мы даже[95] с их детьми! На нашей улице[96] обосновалось много таких крестьянских семей из Тульской губ[ернии]. И в большие праздники у нашей почтенной няни собирался большой круг односельчан и родных. По РХ они брали в складчину ложу в Б[ольшой] театр на „Жизнь за царя“ — Сусанина. Как это непросто описать таких замечательных людей, с таким достоинством перенесших крепостную зависимость! — восклицала Нина Михайловна и продолжала: — Я любила забегать к ним, оттуда к тете — наверх, где собирались ее друзья „нигилисты“… А у бабушки А. А. Соколовой-Кандорской бывали профессора университета и Консерватории, артисты Малого и Большого театра, где тогда ставили оперы Чайковского (Онегин и <…>[97]), а в Малом играла Ермолова в „Грозе“ и „Бесприданнице“ Островского. Ермолова дружила с детства с моими тетками и матерью, и эта дружба сохранялась всю жизнь. Добролюбов уже написал свое „Темное царство“ и „луч света“ по поводу пьесы Островского, отмечая пробуждение культуры русского общества, той трудовой интеллигенции, которая опрокинула самодержавие. Островский вместе с Некрасовым и Щедриным обличал своим художественным словом. [Вспоминаю] молодых художников „Передвижников“. Из них бывали у нас Мясоедов и другие. Мы ходили на все их выставки, собиравшие все молодое, культурное московское общество. Третьяков создавал свою Галерею, покупая лучшие картины и заказывая портреты… А потом выставлял, направляя в Петербург и в провинцию»[98].
Мария Николаевна Неуймина[99], знавшая Нину Михайловну со студенческой юности и на протяжении всей ее последующей жизни, писала о семье Субботиных — Соколовых — Кандорских, вероятно, со слов Нины Михайловны: «Это была большая патриархальная семья со множеством чад и домочадцев, в которой еще сохранились старые слуги — бывшие крепостные. Члены этой семьи могли служить образцом тех интеллигентов-разночинцев, которые в 70–80‐х гг. прошлого века группировались вокруг Московского университета. У Субботиных часто собирались друзья старшего поколения — деятели освободительного движения 60‐х гг, профессора университета, инженеры», — писала она. И продолжала далее: «Молодежь привлекала в дом студентов, артистов (подругой тетки была М. Н. Ермолова), членов только что основанного общества „Передвижников“ (Крамской, Мясоедов) [по преданию, художник Мясоедов на картине „Пушкин в Москве“ писал лицо княгини Волконской с Н. М. Субботиной[100]][101], литераторов и писателей (на дочери Н. Гарина-Михайловского был впоследствии женат один из братьев Нины Михайловны)»[102].
Семья действительно была музыкальной и театральной. Мама и тетки Субботиной с детства дружили с Марией Николаевной Ермоловой (1853–1928). Любимым времяпрепровождением семьи была организация любительских театральных постановок. Нина Михайловна рассказывала об этом: «Мама и тетки дружили с детства с М. Н. Ермоловой и ее супругом. С 14 лет М[ария] Н[иколаевна] устраивала детские спектакли у них во Владыкине[103], где жили три поколения семьи Ермоловых и наших Соколовых-Субботиных. Дед мой дружил с Щепкиным… С детства мы были связаны с Малым Театром и с тем кружком московской университетской разночинной интеллигенции к[ото]рая группировалась около Грановского. Замечательная среда!..»[104] Уже будучи совершенно взрослыми, братья и сестры Субботины, собравшись вместе, любили поставить и сыграть спектакль, и Нина Михайловна всегда участвовала в этом семейном развлечении. В ее письмах иногда попадаются описания этих домашних праздников. Всю жизнь Нина Михайловна любила театр и старалась бывать в нем, когда появлялась возможность. Уже в старости, съездив в оперу послушать «Аиду», она вспоминала: «Ее написал Верди по заказу египетского халифа по случаю открытия Суэцкого канала, и вся наша студенческая молодежь того времени распевала арии из „Аиды“… Пел их и мой отец, играла на рояле мама, в те года, когда я еще не потеряла слуха… Теперь захотелось „послушать“ эту музыку крошечными остатками слуха, и вернуться к воспоминаниям детских лет… Не повлияла ли она подсознательно на мое увлечение египтологией? Я поймала себя вчера на „профессиональной“ — историко-археологической оценке постановки!»
