Жизнь и труды св. Дионисия Великого, епископа Александрийского - [57]

Новацианский раскол снова обратил внимание пастырей Церкви на вопрос о способе принятия еретиков и раскольников в общение с Церковью. После осуждения Новациана весьма многие из его сторонников как в Риме, так и в Африке стали обращаться в Церковь. Между ними были не только лица, получившие крещение в Церкви еще до уклонения в раскол, но и лица, крещенные новацианскими епископами и пресвитерами. Что касается первых, то относительно способа принятия их в Церковь между предстоятелями Церквей не было разногласий: все такие лица принимались в общение с Церковью без нового крещения, так как еще до уклонения в раскол получили истинное крещение.[567] Труднее было решить вопрос о способе принятия в Церковь лиц, получивших крещение вне Церкви, от новацианских епископов и пресвитеров, тем более что последние совершали крещение согласно с правилами Церкви, во имя Отца и Сына и Св. Духа, и содержали то же учение о Святой Троице, какое исповедовали и православные пастыри.[568] Поэтому не только в Риме, но и в Африке совершение крещения над новацианами, обращавшимися в Церковь, многим казалось повторением крещения и нарушением общепринятого правила о неповторяемости таинства крещения.[569] Для устранения возникших сомнений св. Киприан Карфагенский в своих письмах, написанных им к разным лицам по вопросу о крещении, настойчиво проводил мысль, что «вне Церкви крещение невозможно», и что всякий христианин, оставляющий ересь или раскол и принимаемый в Церковь, должен получить истинное крещение в Церкви, хотя бы и был ранее крещен еретиками или раскольниками. «Приходящих оттуда, — писал св. Киприан, — мы у себя не перекрещиваем, но крестим. Они ничего не получают там, где нет ничего, а приходят к нам, чтобы получить здесь, где есть благодать и всякая истина, потому что благодать и истина одна».[570] Исходя из этой точки зрения, св. Киприан не считал возможным сделать исключение для Новациана и в особом письме доказывал, что и новациане не имеют никакого права совершать крещение.[571] Три собора, созванные Киприаном в 255 и 256 г. для рассмотрения вопроса о действительности еретического крещения, также постановили «крестить всякого, кто приходит омыться от поддельной и нечестивой воды и освятиться истиной воды спасительной».[572] Впрочем, как ни решительно защищал св. Киприан постановления этих соборов и свое личное убеждение в недействительности еретического крещения, однако разногласие по этому вопросу он не считал достаточным основанием для прекращения мира и единения между Церквами и не раз высказывал мысль, что каждый епископ в решении этого вопроса может поступать по собственному усмотрению.[573]

В Римской церкви, державшейся обычая принимать еретиков и раскольников без крещения, по-видимому, не могло быть никаких недоумений относительно способа принятия в Церковь новациан. Но потому ли, что сами новациане перекрещивали православных, или потому, что многие из африканских епископов считали необходимым принимать новациан через крещение, среди римских христиан также появились люди, сомневавшиеся в правильности римской практики, в силу которой еретики и раскольники принимались в общение с Церковью без нового крещения. По крайней мере, мы имеем некоторое основание думать, что от этих сомнений не свободны были даже некоторые из членов римского клира, не исключая, может быть, и самого Стефана, который впоследствии в сане епископа без всяких колебаний защищал римскую практику и решительно требовал ее принятия от малоазийских и африканских Церквей. До нашего времени сохранился небольшой, но весьма важный по своему содержанию отрывок письма св. Дионисия Александрийского «к Дионисию и Стефану, предстоятелям Римской церкви».[574] Судя по содержанию этого отрывка, св. Дионисий в своем письме к Дионисию и Стефану доказывал мысль, что те из еретиков, которые не погрешают в учении о Св. Троице, должны быть принимаемы без нового крещения, над остальными же должно быть совершаемо крещение. Так как это послание назначалось не одному Стефану, а «Дионисию и Стефану, предстоятелям Римской церкви», то можно думать, что оно написано было в то время, когда и Дионисий, и Стефан вместе управляли Римской церковью, первый в сане пресвитера, а второй — в сане архидиакона.[575] Это могло случиться в то время, когда Римские епископы Корнилий и Луций находились в ссылке. Может быть, в это именно время Дионисий и Стефан обратились к св. Дионисию Александрийскому с просьбой высказать свое мнение о способе принятия в Церковь еретиков и раскольников и получили от него в ответ упомянутое послание.

Неизвестно, какое впечатление произвело это послание на Стефана, но не подлежит сомнению, что, сделавшись Римским епископом, Стефан, может быть не столько по искреннему убеждению, сколько из желания унизить Киприана,[576] стал настойчиво требовать от всех Церквей принятия римской практики с угрозой прекратить общение с теми Церквами, которые не захотели бы подчиниться его требованию.[577] С таким требованием обратился он и к Киприану, когда последний сообщил ему о постановлениях двух Карфагенских соборов, бывших в 255 и 256 г. В своем послании к Киприану Стефан писал: «Если кто от какой бы то ни было ереси обратится к вам, то да не вводится при этом ничего нового кроме того, что предано, т. е. да совершается над таковыми одно возложение рук в знак покаяния». В доказательство справедливости своей практики Стефан ссылается даже на пример еретиков, указывая на то, что и еретики «переходящих к ним от других ересей взаимно не крестят, а только приобщают».