Жизнь и труды Клаузевица - [61]

Если с последним мемуаром сблизить то, что Клаузевиц говорит в своем «Походе 1814 года» о плане союзников[338], то сходство идей является просто поразительным: здесь мы найдем упоминание о кратчайшей дороге на Париж, учете места сосредоточения неприятельских сил и выводе отсюда необходимости собственного устремления тремя колоннами на линию Люксембург — Мец — Нанси и т. д.; нельзя представить себе чего-либо более вразумительного для доказательства того, насколько внимательно Мольтке изучал Клаузевица и как старательно он шел по его стопам.

Но, известно, планы Мольтке в 1866 и 1870 гг., набросанные в точности по Клаузевицу, были королем по политическим соображениям нарушены. Немцы должны были обращаться к чему-то вроде стратегического выжидания, с обороной границы против возможного вторжения неприятеля. Это привело в 1866 г. к расположению двух групп, разделенных большим интервалом, в Силезии и Лузации, для прикрытия дорог на Бреславль и Берлин; в 1870 г. — к расположению на восток и запад от Гардта, чтобы оказать поддержку, хотя бы моральную, государствам юга.

В конце концов, так как неприятель не двигался, а война формально была объявлена, пришлось немцам наступать первыми, для чего надлежало предварительно осуществить сосредоточение сил. Как в 1870, так и в 1866 г. Мольтке старается достигнуть этого сосредоточения путем центростремительных маршей. В этом он как будто бы противоречит положению Клаузевица: «Армии не расходятся как танцоры в кадрили, чтобы иметь удовольствие сходиться потом с грациозными минами и реверансами».

Но Мольтке мог сослаться на слова самого же Клаузевица: «Может представиться положение, которое объяснит и оправдает начальное разделение сил и их затем центростремительный марш… Такой способ имеет действительные выгоды, так как под ударами надвигающихся с разной стороны колонн противник не только может быть разбит, но более или менее и отрезан; затем, способ этот позволяет легче жить на местные средства».

В дальнейших строках Клаузевиц оправдывает наступление Фридриха в 1757 г. на Богемию двумя колоннами из Саксонии и Силезии и оправдывает допущенный им «риск»[339].

Совершенно в духе своего наставника Мольтке объясняет соединение разъединенных армий как в 1866 г., так и в 1870 г., только как удачно выбранное и решительно проведенное «средство» против «первоначального положения, ошибочного, но неизбежного».

Клаузевиц в случаях, когда непосредственное наступление невозможно, живо советует фланговые позиции. И в этом случае Мольтке является его последователем. В 1860 г., например, в случае войны Пруссии с Австрией он предложил прикрыть Берлин фланговой позицией. «Расположившись на прямой дороге между Богемией и Берлином, — писал он, — прусская армия, в случае неудачи, потеряла бы Берлин и была бы отброшена к Штеттину. Располагаясь же на Эльбе между Торгау и Виттенбергом фронтом на восток, прусская армия заставит врага повернуться в этом направлении и отказаться от коммуникаций с Богемией, в случае удачи армия отбросит его на Силезию. В случае неудачи армия укроется по ту сторону реки и, благодаря сохраненным в своем распоряжении крепостям, получит скорую возможность вновь выступить на поле состязания. Берлин, правда, пришлось бы в этом случае снабдить на несколько дней гарнизоном, способным оградить город от внезапной атаки»[340].

В своих проектах кампании против Франции Мольтке предлагал занять фланговую позицию у Маррнгейма по отношению к дороге Майнц — Берлин на случай, если бы французское наступление предупредило немецкое. I и II армии должны были оказывать сопротивление с фронта, а III армия имела [возможность] подойти для атаки французов в их правый фланг.

Влияние Клаузевица на тактические понятия и практику Мольтке представляет уже меньший интерес, так как тактические концепции того и другого не были их специальностями и были разделены длинным промежутком в 50 лет.

Войны 1866 и 1870–1871 гг. велись в результате, все же скорее в духе Наполеона, т. е. сплошь наступательно, энергично, с задачей сокрушать врага, и быстрота их проведения также сближала их скорее с практикой великого корсиканца. Отсюда мы и видим, что в последующих наиболее видных трудах немецкой военной литературы мы находим слияние двух влияний — великого практика и великого теоретика. Обзор главных трудов после франко-немецкой кампании лучше всего покажет действительные размеры влияния Клаузевица.

В 1882 г. генерал Блюме опубликовал свой трактат о стратегии[341]. Он сохраняет руководящую мысль Клаузевица, что теория должна быть скорее собранием выводов из наблюдений, чем определенной доктриной, и в целом опирается на труд «О войне». Но все же в вопросе об обороне он до некоторой степени расходится с Клаузевицем.

В 1883 г. генерал Шерф выпускает свой главный труд «Von Kriegführung» [ «О ведении войны» (нем.)]. В противоположность Клаузевицу он не приводит одни только размышления по поводу войны, но дает очень положительную доктрину и отчетливые правила. Для сего он скорее опирается на систему Жомини, а еще более на Виллизена. Кроме того, для него Наполеон остается наставником. «По искусству руководить массами в целях конечных достижений в операциях, т. е. стратегической и тактической победы в бою, — пишет Шерф