Жизнь и судьба: Воспоминания - [27]
Мама следит за нашим чтением и, вспоминая собственные детство и юность, не раз сетует: ну где можно купить или достать книги Френсис Бёрнетт, ее знаменитые сострадательные, добрые и благородные книги, окрашенные тонким юмором и всегда со счастливым концом, что внушает читателю жизненный оптимизм?!
От школьных подруг я как-то получила на время «Волшебный сад» и «Маленькую принцессу», а книга о лорде Фаунтлерое никак не попадала мне в руки. И вот однажды, о чудо, отец приносит эту драгоценную книгу. И совсем не из магазина, а из какой-то будто бы библиотеки, но вместе с тем дарит ее нам. И не только дарит, но — редкий случай — сам в присутствии мамы по вечерам читает ее нам вслух.
Какой восторг! Отец в кресле, а мы рядом, кто на скамеечке, кто на ковре, — и слушаем, не отрываясь. Потом из разговоров отца и матери я поняла, что эту книгу обсуждали, изучая проблемы чтения детской литературы, специалисты из отдела средних школ то ли Наркомпроса, то ли аппарата ЦК (а отец — зав. сектором средних школ) на предмет того, стоит ли ее переиздать, сделать доступной для школьников — ведь она о графах, лордах и американской демократии.
Как теперь мне кажется, решение пришло отрицательное — не пускать. Я не знаю, когда в советские времена книга «Маленький лорд Фаунтлерой» увидела свет. Во всяком случае мы стали обладателями редкостного экземпляра — как писал Стендаль в конце своих некоторых романов (например, «Пармская обитель»), «for happy few»: «для немногих счастливцев».
В конце концов мне в голову пришла простая мысль: почему я все время должна читать? Почему бы мне самой не стать издательницей и писательницей? По примеру журнала «Маяк», который когда-то издавала молодежь в доме Семеновых во Владикавказе, я решила основать журнал, правда, очень скромный, под названием «Стрекоза», с повестями, рисунками, даже с рекламными объявлениями. Сама сочиняю, оформляю, сама читаю и даю под большим секретом моей подруге Людочке Королевич из дома напротив. Только ей. Папа одобряет мою деятельность и даже иной раз просматривает этот тщедушный, весь от руки, так называемый журнал, который, что вполне естественно, выдохся на пятом номере. Издавался раз в месяц, но уж очень надоело сочинять все самой, без сотрудников, и фантазия иссякла.
А почему бы не стать писательницей, раз уж есть опыт издания журнала? Я завела себе разные тетради. Для дневников у меня уже была одна, довольно скучная материя. Каждая запись начиналась словами — aujourd’hui — «сегодня», и затем шло перечисление самых простейших событий, хотя и всякие неожиданности бывали. В другой (мне ее подарил папин друг, Сулейман Сулейманов), красной, писала стихи, в основном переписывала из Пушкина, Лермонтова, Жуковского, Баратынского, Бенедиктова, Фета, Фофанова, Мея, Апухтина, Случевского (замечательные стихи «Статуя» — о статуе гладиатора и русалке). До сих пор помню, «Как холоден к ней гладиатор в своем заколдованном сне», или: «И слышно, как мхи прорастают, как сонные травы цветут». Бывали и совсем случайные, но почему-то понравившиеся, довольно плодовитой поэтессы О. Чуминой или совсем мне неведомого Н. Кавецкого, а то и просто выбранные из романов Лидии Чарской. И совсем неожиданно строки из «Потонувшего колокола» Гауптмана. Ну как же — очаровательная фея Раутенделейн, только она меня и интересовала в этой пьесе: «Не знаю откуда и выросла где я, не знаю я девочка иль фея лесная. Но разве кто знает, откуда фиалка цветок, что во мраке ночном аромат разливает…»
А собственное «творчество» слабенькое и жалкое, если перечитывать теперь: ни проблеска таланта в девять-десять лет. Недаром я потом перестала писать эти беспомощные, но тогда казавшиеся мне замечательными, вирши.
Вдохновение появилось с войной и совсем в другом возрасте и, конечно, после моей встречи с Алексеем Федоровичем и Валентиной Михайловной Лосевыми, но это — совсем другая жизнь, будущая и подлинная. А сейчас, в семье, мне все еще только грезится. Идеалом представляется мне лорд Байрон, и даже не его творчество, а его заманчивая и ни на что не похожая биография. Ему посвящала я не одно стихотворение. Смешно и грустно читать строки чуть ли не четырнадцатилетней школьницы, вроде таких замечательных, начало забыла: «На Грецию упал твой взгляд, / Рожден ты лордом, был великим, / А умер, как простой солдат». Или еще: «Я знаю тебя, ты мой идеал, / В жизни мне путеводной звездой / Будешь светить, как волшебный кристалл / Из грустной, как сон, темноты ночной». Портрет лорда Байрона, которым я особенно восхищалась во Владикавказе, нашел себе место среди других великих, привезенных моей сестрой в Москву и занявших место очень оригинальное — среди библиотеки, развернувшейся на нашей лестнице. Но я уже давно прохожу равнодушно, даже не взглянув на некогда свой идеал.
Другая тетрадь в бежевой обложке (до сих пор сохранилась, цена: 3 р. 50 коп.) предназначена была только для французских стихов, таких же беспомощных и жалких, как и русские. Некоторые оповещали читателя (если он будет), что привезли сегодня пианино («oh, comme c’est beau!») или что у меня прелестная маленькая сестренка, «та petite soeur a un bon coeur»
Книга Азы Алибековны Тахо-Годи посвящена замечательному мыслителю нашего столетия Алексею Федоровичу Лосеву. В основу ее легли личные воспоминания автора, свидетеля и участника событий десятков лет, а также материалы уникального лосевского архива. Лосев предстает в книге не только как выдающийся философ, но и как православный человек, разделивший с Родиной ее судьбу. Характерен путь Лосева: религиозно-философские общества; встречи с о. П. Флоренским, о. С. Булгаковым, И. А. Ильиным и другими крупнейшими философами Серебряного века; издание в 20-е годы опасных книг, которые привели его в тюрьму; лагерь, слепота, вынужденное двадцатилетнее молчание, гибель родного дома.
Читатели по достоинству оценили эту замечательную работу выдающегося философа XX века Алексея Федоровича Лосева и знаменитого филолога-античника Азы Алибековны Тахо-Годи: биографии написаны удивительно просто и ярко; учения трех величайших философов античности (Сократа, Платона, Аристотеля) изложены в ней сжато и доступно.Настоящее издание снабжено письмами Сократа и сократиков. Перевод этих писем выполнен известным переводчиком начала XX века С. П. Кондратьевым. Письма относятся примерно к I–III векам, но тем не менее, безусловно, представляют собой не только литературную, но и историческую ценность.
Известная книга замечательного мыслителя XX столетия Алексея Федоровича Лосева и именитого ученого-филолога Азы Алибековны Тахо-Годи посвящена Аристотелю, одному из величайших философов античности. Сложная, драматически насыщенная биография Аристотеля и основы его философско-аналитической системы, неразрывно связанной с живым опытом жизни, представлены в контексте бурных общественно-политических событий того времени. Наиболее значимые труды Аристотеля, для которого истина дороже всего, актуальны по сей день.
В новой работе известного советского ученого, специалиста по древнегреческой литературе А. А. Тахо-Годи подробно освещается история греческой мифологии, ее характер и основные сюжетные циклы. Большое внимание уделено роли мифологических представлений в духовной жизни древних греков, а также проблеме отражения реальных общественных отношений и событий в преданиях о богах и героях. Издание обильно иллюстрировано. Для всех интересующихся античным искусством.
Венедикт Ерофеев (1938–1990), автор всем известных произведений «Москва – Петушки», «Записки психопата», «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора» и других, сам становится главным действующим лицом повествования. В последние годы жизни судьба подарила ему, тогда уже неизлечимо больному, встречу с филологом и художником Натальей Шмельковой. Находясь постоянно рядом, она записывала все, что видела и слышала. В итоге получилась уникальная хроника событий, разговоров и самой ауры, которая окружала писателя. Со страниц дневника постоянно слышится афористичная, приправленная добрым юмором речь Венички и звучат голоса его друзей и родных.
Имя этого человека давно стало нарицательным. На протяжении вот уже двух тысячелетий меценатами называют тех людей, которые бескорыстно и щедро помогают талантливым поэтам, писателям, художникам, архитекторам, скульпторам, музыкантам. Благодаря их доброте и заботе создаются гениальные произведения литературы и искусства. Но, говоря о таких людях, мы чаще всего забываем о человеке, давшем им свое имя, — Гае Цильнии Меценате, жившем в Древнем Риме в I веке до н. э. и бывшем соратником императора Октавиана Августа и покровителем величайших римских поэтов Горация, Вергилия, Проперция.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Воспоминания о партизанском отряде Героя Советского Союза В. А. Молодцова (Бадаева)
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.
Книга воспоминаний В. Д. Пришвиной — это прежде всего история становления незаурядной, яркой, трепетной души, напряженнейшей жизни, в которой многокрасочно отразилось противоречивое время. Жизнь женщины, рожденной в конце XIX века, вместила в себя революции, войны, разруху, гибель близких, встречи с интереснейшими людьми — философами И. А. Ильиным, Н. А. Бердяевым, сестрой поэта Л. В. Маяковской, пианисткой М. В. Юдиной, поэтом Н. А. Клюевым, имяславцем М. А. Новоселовым, толстовцем В. Г. Чертковым и многими, многими другими.
«Баланс столетия» — это необычайно интересное мемуарное повествование о судьбах той части русской интеллигенции, которая не покинула Россию после Октябрьского переворота, хотя имела для этого все возможности, и не присоединилась к «исходу 70-х годов». Автор книги — известный искусствовед, историк и писатель Н. М. Молева рассказывает о том, как сменявшиеся на протяжении XX века политические режимы пытались повлиять на общественное сознание, о драматических, подчас трагических событиях в жизни тех, с кем ассоциировалось понятие «деятель культуры».
В книге собрано и соединено воедино все самое ценное о замечательном артисте и певце, создателе собственного и любимого народом «песенного мира» Марке Наумовиче Бернесе. Его игра отличалась жизненной правдивостью, психологической точностью и глубиной, обаянием, мягким юмором. Широкую известность актер получил после выхода кинофильма «Человек с ружьем», в котором исполнил песню «Тучи над городом встали».Издание знакомит с малоизвестными материалами: неопубликованными письмами, различными документами, которые раньше не могли быть обнародованы из-за цензурных запретов, воспоминаниями и свидетельствами современников.
В книгу известной писательницы и переводчика Натальи Петровны Кончаловской вошли мемуарные повести и рассказы. В своих произведениях она сумела сберечь и сохранить не только образ эпохи, но и благородство, культуру и духовную красоту своих современников, людей, с которыми ей довелось встречаться и дружить: Эдит Пиаф, Марина Цветаева, хирург Вишневский, скульптор Коненков… За простыми и обыденными событиями повседневной жизни в ее рассказах много мудрости, глубокого понимания жизни, истинных ценностей человеческого бытия… Внучка Василия Сурикова и дочь Петра Кончаловского, она смогла найти свой неповторимый путь в жизни, литературе, поэзии и искусстве.