Жизнь и смерть на вершинах мира - [52]

Через день, утром, мы стоим на горном гребне над деревней Бхотебас. Далеко внизу под нами — долина Аруна, а прямо напротив — Большие Гималаи, ничем не заслоняемая панорама ледяных гребней с десятками пиков и конусов, которые, трудно распознать. Над всем, словно ледяная стена, доминирует Чамланг (7319 метров) с длинным, почти горизонтальным гребнем. Гора напоминает палатку-«полудатку», на которую мы смотрим сбоку. Восточнее поднимается пик номер шесть — подобной же формы, но повернутый к нам «лицом» и похожий на симметричную пирамиду. А еще восточнее выступает Макалу с флаговыми облаками — дымящийся конус, не вызывающий никаких сомнений в том, что он принадлежит к мировым гигантам.

Дальнейший маршрут по гребню — один из самых замечательных этапов нашего путешествия по Малым Гималаям. Это в полном смысле слова обзорная научная тропа. При утреннем и вечернем освещении видимость к югу распространяется до Сивалика. Различные пояса Малых Гималаев кулиса за кулисой уходят вдаль, постепенно поднимаясь и поднимаясь, а на севере их белые гребни сливаются с белизной ледников Больших Гималаев. Весь этот океан застывших исполинских волн разрезан, как ножом, долиной реки Арун. Могучая борозда разделяет горы, природу, людей. Внизу, на равнине, буйные тропические листопадные леса. Они поднимаются по склонам до 1000 метров высоты, где переходят в тропические вечнозеленые горные леса, в которых появляются высокоствольные древовидные рододендроны (Rhododendron arboreum) — истинная жемчужина гималайской природы. Эти ветвистые деревья, достигающие двенадцати — пятнадцати метров высоты, контрастируют зеленью своих словно кожаных листьев и красными цветами с голубыми далями и белизной ледников на горизонте. К сожалению, наши носильщики понимают красоту вроде тех европейских воскресных отдыхающих, которые возвращаются в город с полными охапками лесных цветов. Носильщики украшают ими свои шапки, чтобы покрасоваться недолгое время. И за нами остается масса обломанных рододендронов и раздавленные на тропе цветы.

Горный гребень над селением Бхотебас — верхняя граница вечнозеленого леса. Выше нас ожидают «туманные леса». Как указывает само название, эти леса занимают пояс гор, большую часть года закрытый облаками и туманом. Высокая влажность воздуха усиливает буйный рост не только древесных пород, но и множества других растений, преимущественно эпифитов. Среди них мхи и лишайники, толстым слоем покрывающие стволы деревьев, и орхидеи, гирляндами висящие над нашими головами. Влажный воздух насыщен ароматом цветов неописуемой красоты, а запахи преющих листьев довершают ощущение опьянения, которое «туманный лес» вызывает у каждого из нас.

Время нашего пути отмеряет солнце, календарем нам служит путевой дневник. Ландшафт меняется не только вдали и в глубоких пропастях долин, но и непосредственно вокруг нас. Селения с их рисовыми полями сменяются лесами, которые картографы обозначают на картах как open mixed jungle — «открытый, или редкостойный, смешанный девственный лес». Они напоминают парки с цветущими пурпурными рододендронами и магнолиями. Только зеленые попугаи и крики обезьян — коричневых макак и серых лангуров — напоминают, что мы в Непале. Но затем и этот ландшафт сменяется густым, влажным лесом. Сквозь зеленые просветы его крон все чаще и ближе проглядывают ледяные гребни гор. Этот контраст голубоватого блеска ледников, густой зелени горных лесов и красных цветов древовидных рододендронов составляет непередаваемую красоту сказочного мира Гималаев.

Мост в джунгли

Еще задолго до того как мы двинулись по тропам Гималаев, мы знали о висячем мосте через Арун у деревни Нум, сплетенном из лиан и стволов молодого бамбука. Этот мост — единственная связь между двумя берегами, и нам предстоит его успешно перейти. Всякая экспедиция, направляющаяся под Макалу, не минует этот мост и в своих сообщениях уделяет ему особое внимание. О нем написали в своих книгах французы Франк и Параго, написал Эдмунд Хиллари. Нам были знакомы его фотографии. Мы знали все его внешние данные: где он находится, какова его длина, из какого он материала. Знали и о том, какие трудности он нам готовит. Еще перед отъездом из Праги бамбуковый мост стал для нас синонимом крайне сложного объекта — как перевал Шиптона или ребро Макалу. Но одного мы все-таки не знали: в каком состоянии будет мост, когда мы к нему подойдем.

Наша экспедиция не настолько богата, чтобы заранее выслать вперед группу шерпов с заданием нанять местных специалистов для возможного ремонта моста. Правда, Анг Темба и остальные наши шерпы по пути собирали информацию в деревнях и при встречах с другими носильщиками. Сведения были самые разноречивые, каждый мог выбрать версию по своему вкусу. Одни утверждали, что мост разрушен и давно не действует, у других были «точные» сведения о том, что мост укреплен стальными канатами.

С тем большим нетерпением торопились мы в глубь каньона, пока тропа не привела нас к первым домикам селения Нум. Арун, зажатый в узком ущелье, круто поворачивает вокруг выступа, заканчивающего гребень, по которому мы пришли. Там, где в реку впадает приток Нум-Кхола, должен быть мост. Когда мы наконец видим его на почти километровой глубине под нами, он похож на тоненькую ниточку или паутинку, подернутую утренней росой. Вскоре тропа начинает круто, почти отвесно падать к нему по склону. Мост, река и сама тропинка скрываются в лесу.