Жизнь и смерть генерала Корнилова - [10]

Шрифт
Интервал

– Как наш Ахал поживает, Ага? Надеюсь, что ты через него проехал из Хивы, – спросил меня новый джигит.

– Ахал жив и здоров. Ждет от вас победы. Все девушки ждут вас; из них каждая мечтает выйти замуж за героя, – ответил я.

– Эй, Ага, давно бы мы «их» (немцев) уничтожили, если бы наш враг не был умнее нас. Мы, слава Аллаху, еще ни в одном бою не сплоховали, куда достигал наш ятаган, там не устоял враг. Но беда и горе в том, Ага, что он нами играет, как кошка с мышкой. С 1915 года мы в конной атаке не были. Все не подпускают к себе близко. У нас (у русских) если убьют одного солдата, то на его место подходит десять, а у наших врагов на место убитого солдата ставится пулемет. Таким образом, он вместо солдат весь фронт окутал проволокой, и, наставив отсюда до Берлина один за другим пулеметы и пушки, – сидит под землей, не подпуская нас к себе даже на двадцать верст. Аллах даст, вот сам убедишься, увидев всю технику нашего врага. Но не знаю, Ага, Ак-Падишах принимает ли меры против усовершенствований наших врагов, чтобы мы могли бороться с ним одинаковым оружием, – рассуждал он, идя впереди моей лошади.

Слушая рассуждение джигита, я вспомнил слова отца, говорившего: «Война – высшая школа для государства. Она открывает все силы и недостатки целого государства, отрезвляет подданных, заставляя их правильно мыслить и рассуждать и т. д.».

– Вот, Ага, Сердар живет здесь, – сказал джигит, остановившись перед одной хатой, стоявшей на правой стороне шоссе. Залаяла собака, лежавшая перед хатой. Вышел на лай собаки Назар – денщик ротмистра Арона, который, как помощник командира эскадрона, жил с Ураз Сердаром вместе в одной квартире.

– Кто? – спросил Назар.

– Я, корнет Хаджиев, бери вещи! Я к вам! – сказал я, отдав ему мой ручной чемоданчик и сам направляясь скорее в хату, так как на дворе стоял сильный мороз.

– Разрешите войти, – обратился я к офицерам, сидевшим за столом за бутылкой коньяка, сам оставаясь за порогом хаты. Офицеры взглянули на Арона (так как он был старшим офицером в эскадроне) и на меня.

– Да-с, да-с, зверь[1], рискните! – приказал, не оборачиваясь ко мне, ротмистр Арон.

Комната, в которой сидели офицеры, была маленькая, с двумя окнами, выходившими на шоссе, которое проходило тут же. Никакой особенной меблировки в этой комнате не было, кроме стола и стульев, на которых сидели присутствующие.

В одном из углов комнаты лежал сверток на сене, оказавшийся, как я узнал потом, постелью Сердара, который за неимением кровати спал на полу.

– По сто прыжков на каждого из нас, – приказал Арон, как только я очутился в комнате.

Не успел я окончить свои прыжки, как мне было приказано Ароном выпить вмиг азиатскую чашку коньяку за опоздание из отпуска, прежде, чем явиться к командиру полка, который, по их словам, был на меня зол, как Зыкач (так его называли офицеры в интимной беседе).

– На стол! – затем было приказано Ароном. – Танцуйте между бутылками так, чтобы ваши звериные копытца не касались стекла с благородным напитком.

– Нет, лучше пусть он изобразит Анну Павлову. Я хочу балет, хочу балет!.. – говорил кто-то тоже из «веселых». Я чувствовал себя неважно от выпитого коньяка и еле стоял на ногах.

– Зверь, что же вы, голубчик, стоите и не исполняете приказание старого ротмистра… а?

Здесь ротмистр, красный, веселый от выпитого вина, пустил одно словечко, свойственное кавалеристу. Я вскочил на стол. Вообразите меня, благосклонный читатель, в роли балетной танцовщицы Анны Павловой, на крохотном столике, да еще на голодный желудок. Подчиняясь приказанию, я начал исполнять мой номер,

Увы, балет был бы продолжен, если бы со мной не случилось одно происшествие, которого не случается, конечно, с Анной Павловой. В самый разгар моего исполнения вдруг от выпитого коньяка голова закружилась, и весь выпитый драгоценный напиток вышел фонтаном наружу.

– Назар, убери этого зверя, а то он вообразил, что в родных лесах, – крикнул ротмистр, и я тотчас же был выведен в соседнюю комнату хохотавшими у дверей Назаром и вестовым Сердара Баба.

Когда я очнулся, то было около восьми часов вечера, и я тотчас же, несмотря на сильную головную боль, отправился для представления к командиру полка.

– Что же вы, голубчик, просились на два месяца, а пробыли в отпуску два с половиной! А я здесь из-за вас офицеров не пускаю в отпуск, – говорил полковник Зыков, направляясь ко мне, как лев к своей добыче.

– Сережа! Пожалуйста, только не при мне! – обратилась тут же сидевшая жена командира, которая приехала навестить мужа, пользуясь отдыхом полка.

С ней я был знаком еще в бытность мою в училище, в Твери.

– А! А! Голубчик мой, – говорил, подходя ко мне и подавая руку, полковник Зыков.

– Разрешите, господин полковник, доложить вам, – сказал я.

– Докладывайте, докладывайте, я слушаю вас, – ответил он полусердито и полушутливо.

Свое опоздание я мотивировал тем, что плохая дорога заставила меня пробыть в пути больше двух месяцев и что дома я был всего-навсего четыре дня. Зыков согласился с моими доводами и, сменив гнев на милость, приказал адъютанту поручику Сомову, который замещал поручика Нейгарта, уехавшего в отпуск, заменить арест легким выговором мне в приказе по полку, однако и этого не состоялось по просьбе жены Зыкова.


Рекомендуем почитать
Воспоминания советского посла. Книга 2

Вторая книга мемуаров академика И. М. Майского — советского государственного деятеля, занимавшего ряд дипломатических постов в предвоенные и военные годы, в том числе — представителя СССР в Лондонском комитете по невмешательству в испанские дела, посла СССР в Англии, участвовавшего в конференциях союзников в годы войны, а в послевоенные годы ставшего заместителем народного комиссара иностранных дел, посвящена одному из самых драматических периодов в истории СССР и всей Европы — периоду подготовки второй мировой войны.


Творчество Янки Брыля в контексте мировой литературы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Князь Александр Сергеевич Меншиков. 1853–1869

Во время Крымской войны (1854-1856 гг.) Николай I назначил А. С. Меншикова главнокомандующим над военными сухопутными и морскими силами в Крыму. Неудачи на Альме, под Балаклавой, Инкерманом и Севастополем заставили Николая I усомниться в полководческих талантах своего главнокомандующего, и в феврале 1855 года Меншикова освобождают от всех должностей с оставлением в звании генерал-адъютанта и члена Государственного совета, а в апреле 1856-го его окончательно отправляют в отставку. Умер А. С. Меншиков 19 апреля 1869 года на 73-м году жизни.


Конвейер ГПУ

Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.


Воспоминания

Анна Евдокимовна Лабзина - дочь надворного советника Евдокима Яковлевича Яковлева, во втором браке замужем за А.Ф.Лабзиным. основателем масонской ложи и вице-президентом Академии художеств. В своих воспоминаниях она откровенно и бесхитростно описывает картину деревенского быта небогатой средней дворянской семьи, обрисовывает свою внутреннюю жизнь, останавливаясь преимущественно на изложении своих и чужих рассуждений. В книге приведены также выдержки из дневника А.Е.Лабзиной 1818 года. С бытовой точки зрения ее воспоминания ценны как памятник давно минувшей эпохи, как материал для истории русской культуры середины XVIII века.


Записки о России при Петре Великом, извлеченные из бумаг графа Бассевича

Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.


В дни мировой войны. Мемуары министра иностранных дел Австро-Венгрии

Граф Оттокар Теобальд Отто Мария Чернин фон унд цу Худениц – министр иностранных дел Австро-Венгрии в 1916–1918 гг. – оставил воспоминания, которые представляют события Первой мировой вплоть до Брестского мира с точки зрения истеблишмента двуединой империи, прекратившей по итогам той бойни свое существование. В войне виноваты, по его мнению, Сербия, Италия и агрессивные русские генералы. Такой же однобокий подход можно наблюдать и в рассказах автора о других событиях тех лет. Делает ли это мемуары дипломата неактуальными для современного читателя? Нисколько.


Русская армия на чужбине. Драма военной эмиграции 1920—1945 гг.

Новая книга К. К. Семенова «Русская армия на чужбине. Драма военной эмиграции 1920–1945 гг.» рассказывает о трагической истории наших соотечественников, отправившихся в вынужденное изгнание после Гражданской войны в России. Используя многочисленные архивные документы, автор показывает историю русских солдат и офицеров, оказавшихся в 1920-е годы в эмиграции. В центре внимания как различные воинские организации в Европе, так и отдельные личности Русского зарубежья. Наряду с описанием повседневной жизни военной эмиграции автор разбирает различные структурные преобразования в ее среде, исследует участие в локальных европейских военных конфликтах и Второй мировой войне. Издание приурочено к 95-летию со дня создания крупнейшей воинской организации Русского зарубежья – Русского Обще-Воинского Союза (РОВС). Монография подготовлена на основе документов Государственного архива Российской Федерации, Российского государственного военного архива, Архива ГБУК г.