Жизнь и смерть Эдуарда Берзина - [16]
Только 10 января зафрахтованный Дальстроем небольшой пароход «Сахалин», взяв на борт вольнонаемных сотрудников Дальстроя и первых заключенных его лагерной системы, а также стройматериалы, технику и продукты, был готов к отплытию из Владивостока. Обычно в это время вся северная половина Охотского моря уже скована льдами, поэтому пароходы в бухту Нагаева не ходили с декабря по апрель. Но необычно поздняя и теплая осень в ту зиму задержала ледостав, владивостокские синоптики ободрили Берзина, и он принял решение начать рискованный рейс.
Перед отплытием связались по телеграфу с Нагаево (как мы помним, там уже активно действовал отдел ОГПУ) и договорились, что последнюю треть пути «Сахалин» будет продвигаться, если потребуется, с помощью ледореза «Литке», который осенью провел в бухту Нагаева грузовые суда и остался там зимовать.
Первые десять дней «Сахалин» смог пройти самостоятельно, но затем дорогу преградили тяжелые льды. По радио связались с шедшим навстречу ледорезом. Оказалось, что тот еще осенью израсходовал почти весь запас угля и сейчас надеялся получить топливо для своих котлов у «Сахалина» после их встречи.
Дневник одного из дальстроевцев, плывших из Владивостока, сохранил для нас драматичных событий начала 1932 года.
«21 января.
От четырех до восьми утра «Литке» сделал семь миль, мы — около четырех. Утром между нами оставалось еще более сорока миль. После полученной проверки выяснилось, что расстояние между нами — 20 миль. Народ совсем переполошился. Каждую минуту бросают работу и бегут на нос. На 17 часов получено радио, что видят нас хорошо, но вышел весь уголь и сжигают всякий мусор. Капитан ледореза сообщил:
— Продержусь на ходу не больше часа. Расстояние 10–12 миль.
22 января.
В 00.05 вырисовывается довольно четко контур «Литке». Через 20 минут он останавливается в конце проталины в 300–400 метрах от нашего правого борта, израсходовав последние силы.
«Сахалин» начинает маневрировать, чтобы подойти самостоятельно. Удается одолеть не более 50 метров. Дальше все попытки разбиваются об исключительную крепость льда. Заклиниваемся. Несколько напирающих льдин с грохотом вползают на палубу.
Около трех часов «Литке» удается опять поднять немного пара. По полынье дает задний ход, с разгона обходит нас с левого борта и окончательно замирает. Расстояние между бортами несколько десятков метров… Улучив момент, набрасываем концы и на лебедках подтягиваемся друг к другу. Наш капитан спрашивает с борта:
— Есть привальный брус?
Матрос с «Литке» вместо ответа:
— Пришел, наконец, старая шлюха!
Капитан «Сахалина»:
— Где команда для погрузки угля? Почему люки не приготовлены?
«Литке»:
— Людей нет. Команда окончательно выбилась из сил.
«Сахалин»:
— Дайте трап!
«Литке»:
— Трапа нет. Сожгли…
Перебрасываем свой. Посылаем людей. И через час приготовленные 350 мешков угля уже в трюме ледореза… Пробираемся на «Литке». В кубрике и других помещениях — тела уснувших, не раздеваясь, кочегаров, матросов и командиров. Последние сутки топили шлаком, обливаемым маслом и краской, старой мебелью и перегородками. Дошли уже до обшивки отдельных помещений…»>29.
Так шли последние дни плавания во льдах двух пароходов.
4 февраля 1932 года «Сахалин», ведомый ледорезом, вошел в бухту Нагаева. Толща льда и торосы не позволяли двигаться дальше. Пришлось выгружаться на лед.
Что же увидели дальстроевцы на берегу Нагаевской бухты?
Вот впечатления человека, который приехал работать в этот край за полгода до прибытия Берзина: летом 1931 года геолог Борис Иванович Вронский сошел с парохода в Нагаево, чтобы приступить к работе в составе Охотско-Колымской базы Главного геолого-разведочного управления страны. (Геологи этой базы стали затем основным ядром Геологической службы Дальстроя).
В своих воспоминаниях Вронский писал:
«По обеим сторонам длинной узкой бухты высились покрытые лесом и зарослями кедрового стланика каменистые склоны сопок. Вершины их утопали в густом сыром тумане.
Впереди показался маленький невзрачный поселок, состоявший из двух-трех десятков низеньких строений»>30.
За полгода, прошедших после приезда Вронского, поселок Нагаево немного разросся, но не стал более уютным и приспособленным для жизни в этом суровом краю. Здесь расположились домики Верхне-Колымского управления «Цветметзолота», склад и магазин Акционерного Камчатского общества, пограничная застава.
С 25 декабря 1931 года в Нагаево начала выходить первая на Колыме печатная газета «Орочельско-Эвенская правда». Ее издавали административные органы Охотско-Эвенского национального округа, тоже обосновавшиеся в Нагаево.
И брезентовую палатку газетной типографии, и россыпь разномастных домиков на склоне сопки прибывшие 4 февраля 1932 года дальстроевцы увидели только на следующий день. А в первый день шла разгрузка «Сахалина», потом руководители Дальстроя размещались на ночевку.
Видимо, Берзину не приглянулся прибрежный поселок Нагаево. Вблизи воды, под открытым небом там громоздились штабеля мешков с продуктами, ящики с каким-то оборудованием. Ему сказали, что есть второй, еще только начинающий строиться поселок — в двух километрах от бухты, за перевалом, у реки Магаданки. Здесь была конная база. Рядом изыскатели дорожной экспедиции еще летом поставили три небольших барака и закапчивали баню. Один из домиков — свободен. Берзин с несколькими сотрудниками согласился остановиться там.
Записки рыбинского доктора К. А. Ливанова, в чем-то напоминающие по стилю и содержанию «Окаянные дни» Бунина и «Несвоевременные мысли» Горького, являются уникальным документом эпохи – точным и нелицеприятным описанием течения повседневной жизни провинциального города в центре России в послереволюционные годы. Книга, выходящая в год столетия потрясений 1917 года, звучит как своеобразное предостережение: претворение в жизнь революционных лозунгов оборачивается катастрофическим разрушением судеб огромного количества людей, стремительной деградацией культурных, социальных и семейных ценностей, вырождением традиционных форм жизни, тотальным насилием и всеобщей разрухой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Автор книги «Последний Петербург. Воспоминания камергера» в предреволюционные годы принял непосредственное участие в проведении реформаторской политики С. Ю. Витте, а затем П. А. Столыпина. Иван Тхоржевский сопровождал Столыпина в его поездке по Сибири. После революции вынужден был эмигрировать. Многие годы печатался в русских газетах Парижа как публицист и как поэт-переводчик. Воспоминания Ивана Тхоржевского остались незавершенными. Они впервые собраны в отдельную книгу. В них чувствуется жгучий интерес к разрешению самых насущных российских проблем. В приложении даются, в частности, избранные переводы четверостиший Омара Хайяма, впервые с исправлениями, внесенными Иваном Тхоржевский в печатный текст парижского издания книги четверостиший. Для самого широкого круга читателей.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Эта книга рассказывает о героических днях гражданской войны, о мужественных бойцах, освобождавших Прикамье, о лихом и доблестном командире Филиппе Акулове. Слава об Акулове гремела по всему Уралу, о нем слагались песни, из уст в уста передавались рассказы о его необыкновенной, прямо-таки орлиной смелости и отваге. Ф. Е. Акулов родился в крестьянской семье на Урале. Во время службы в царской армии за храбрость был произведен в поручики, полный георгиевский кавалер. В годы гражданской войны Акулов — один из организаторов и первых командиров легендарного полка Красных орлов, комбриг славной 29-й дивизии и 3-й армии, командир кавалерийских полков и бригад на Восточном, Южном и Юго-Западном фронтах Республики. В своей работе автор книги И.