Жизнь и смерть Бенито Муссолини - [3]
Бенито Муссолини преодолевал как бы три этапа собственной политической эволюции: во-первых, перешел к политике интенсивной интервенции и порвал с итальянской соцпартией; во-вторых, укрепились националистические позиции и усилилось политическое влияние Муссолини в конце 1917 — начале 1918 года; в-третьих, «фаши» заявили о себе как о политической силе, способной подмять либеральную Италию, установить авторитарную власть. Все было закономерно и последовательно.
Фашистский государственный переворот в Италии оказался бы невозможным или нереализуемым, если бы либералы, социалисты, социал-демократы и парламентарии из палаты депутатов не утратили полностью своего авторитета. Этот период жизни Бенито Муссолини получил больше гипотетическое, теоретическое, чем практическое значение. Он мало изучен историографами и описывался с предвзятых позиций. Одни были явными апологетами фашизма и на все лады восхваляли провидца-дуче, преклонялись перед его прозорливостью и гениальностью (стиль и обязательное обрамление всех тоталитарных режимов первой половины XX века). Другие подвергали Муссолини «зубодробительной» критике, особенно тогда, когда завершалась Вторая мировая война. Дуче не стало, и ни одного слова в его защиту не было и не могло быть сказано. Никто не оправдывал и не обелял нацизм и фашизм. Они осуждены народами, а юридически (на будущее) повергнуты на Нюрнбергском процессе.
Фашизм и нацизм судила история человечества. И Муссолини по заслугам попал в ее жернова. Как основоположник. Кто-то говорил, что Бенито Муссолини не умел ошибаться, а если ошибался, то шел до конца. В пропасть.
Но на переломе XX и XXI веков наступило время исторической «оттепели», наметился интерес к новым взглядам и оценкам роли диктаторов в истории.
«Ревизионизм» во взглядах на роль личности Муссолини в 1933–1939 годах дошел до такой «смелой» степени, что некоторые историки (в основном не итальянские, а английские) стали представлять дуче этаким «голубем», миролюбом по сравнению с «ястребом» Гитлером, а походы в Африку — своеобразными «прогулками», «детскими шалостями», игрой в солдатики… Поход в снега России — просто ошибка, вызванная необходимостью шагать в ногу с Берлином.
Историки Макгрегор Кнокс и Денис Максмит пытались представить события 30-х годов, сговор Рима с Берлином как вынужденные меры: будто бы у Муссолини не было иного выхода, а сам он позитивно влиял на Гитлера, оттягивал Берлин от территориальных притязаний, а если сам шел на завоевание чужих земель, то лишь для того, чтобы не быть «белой вороной», да и немного «развлечь нацию заморским походом».
Но это было не так, возражал историк, 37-летний итало-англичанин Роберт Маллетт. «Миролюбивым ликом Муссолини никогда не располагал, — писал Маллетт. — Напротив, он был сторонником активных, острых военных действий, готовившихся в полной тайне, проводившихся внезапно и большими силами, подобно тому, как это сделали японцы в Пёрл-Харборе».
Что касается своей зоны военного интереса, Муссолини сам расчертил географическую карту, отметил в Средиземноморье английские и французские базы, подлежавшие нейтрализации или уничтожению. Это были Гибралтар, Суэц, Мальта, Тулон, Бизерта… Аден рассматривался как плацдарм для экспансии и контроля над Красным морем; Баб-эль-Мандеб — как «ворота в Индийский океан». В канун Мюнхенского сговора начальник генштаба итальянских военно-морских сил адмирал Доменико Каваньяри дал тайное указание своим ближайшим сотрудникам: «Готовьтесь к походу. Все решено на самом высшем уровне. В Берлине и Риме». Захват же Эфиопии считался выигрышем легкой фигуры, но он предполагал уже победу во всей игре. Адмиралтейство сделало заказы на новые корабли, которые должны были быть сданы флоту к. 1943 году. Из этого кое-кто делал скоропалительный вывод: «большая война» начнется не раньше лета 1943-го. Но время летело быстрее и по своим законам…» Италия ими не управляла.
Летом 1938-го, сразу же после аншлюса, адмиралтейство разослало новые заказы и требования скорейшего выполнения. Ясно, что начиналось форсирование вооружения. Но зачем? Если война, то с кем и когда? По мнению Маллетта, итало-британские соглашения в январе 1937 года и в апреле 1938 года не говорили в пользу того, что противоречия Рима и Лондона могли бы смягчиться. Планы Муссолини строились в согласии с Берлином, ориентировались на экспансию в районе Средиземноморья, Красного моря и Индийского океана.
Американский ученый Роберт Н. Проктор в 1999 году издал в Италии (издательство «Рускони») книгу «Эумесвилл», в которой утверждает, что Третий рейх и режим Муссолини имели не только одни дефекты. Это не были просто милитаристские государства. Там развивались культура, медицина. Например, Берлин первым начал борьбу с раком, пытался запретить курение в общественных местах и даже в казармах летчиков люфтваффе. Муссолини делал вид, что прислушивался к «голосу Берлина»; впрочем, однажды он тоже бросил курить.
