Жизнь и приключения Сергея Сельянова и его киностудии «СТВ», рассказанные им самим - [74]

Бодров, давно тесно связанный уже со студией «СТВ», естественно, с новым проектом обратился к Сельянову: «Мы в каком-то кафе встретились, – вспоминает Сельянов, – и Бодров говорит: есть идея сделать фильм про Чингисхана, сначала про то, как он рос, – от маленького мальчика до хана всех монголов, а потом, может быть, снять и продолжение. Я сразу на этот проект согласился еще и потому, что это реально международный фильм по дистрибьюции, что было важно и в прагматическом смысле. Понятно было, что сколько бы фильм ни собрал на российском рынке, это в очень незначительной степени решит вопрос возврата инвестиций. Кстати, я в самом начале сказал, сколько он соберет в России, и угадал с абсолютной точностью».

Через «Монгола» Сельянов попытается выйти на международный рынок, не столько фестивальный, сколько прокатный. Живущий в США с 1992 года Сергей Бодров кажется идеальной фигурой для такого прорыва: «У Бодрова были личные отношения с Бобом Берни, который стоял во главе дистрибьютерской компании „Picturehouse“, которая специализировалась по выпуску сложных, неочевидных фильмов, работая под крупной американской кинокомпанией „New Line Cinema“. Боб тогда был звездой американского проката, он с успехом прокатал те фильмы, от которых все отказывались, те же „Страсти Христовы“ – его считали безнадежным, а Берни взял и собрал в Америке почти 300 млн за снятый на арамейском языке фильм, да еще такой спорный с точки зрения религиозной идеологии. Так же он выпустил „Лабиринт Фавна“, который тоже не предполагал успеха. В общем, Боб сделал то, чего другие не смогли. И Берни, кстати, сразу поддержал идею снимать на древнемонгольском языке.

Нам было ясно, что нужно искать партнеров, потому что самим нереально было собрать всю сумму бюджета, которая начиналась с 8 млн, но было ясно, что будет расти, и она действительно выросла до 17 млн. Нашли российскую компанию „Андреевский флаг“, тогда начинающую, но с большими планами, 25 % дала кинокомпания „Евразия Фильм“, создатели которой Булат Галимгереев и – особенно активно – Гульнара Сарсенова, стали сопродюсерами с казахской стороны. Германию представляли немецкая компания „X-Filme Creative Pool“, достаточно крупная, и компания Бодрова „Kinofabrika GmbH“, тоже немецкая. Деньги нашли сравнительно легко, проект всех цеплял, не в один день, конечно, но мы сформировали этот пул, потом нам поступали еще предложения от англичан, американцев, но нам уже нечего было им предложить.

Конечно, большое значение имела поддержка Боба Берни. Боб был полон оптимизма, прогнозы делал отличные, до 50 млн долларов, но, забегая вперед, скажу, что прямо перед выходом фильма случилось не очень приятное событие: „Warner“ поглотило „New Line Cinema“ и закрыло компанию „Picturehouse“. Им было неинтересно заниматься таким неформатным кино. Так что фильм выходил, а компания – в стадии ликвидации, рекламные бюджеты резко срезаны. Оставалось в работе у них, собственно, два последних фильма, один – не помню какой, но малобюджетный, а вторым был наш „Монгол“. Выходу фильма в прокате это сильно помешало, дело даже не в рекламе, но компания уже последние дни дорабатывала, тому же Бобу Берни, при всей его любви к фильму, было не до него, он должен был искать себе новую точку приложения. В общем – не повезло.

В прокате США „Монгол“ все же прошел, но заработал существенно меньше прогнозов, хотя был очень известен, в профессиональных кругах – бесспорно. Более всего их поражало, как мы смогли снять за такие маленькие деньги фильм, который, по их оценкам, стоил 80 млн долларов».

Забегая вперед, можно сказать, что для арт-фильма «Монгол» имел неплохую прокатную судьбу, всего фильм собрал в зарубежном прокате 24 млн долларов и чуть больше шести миллионов – в России. В США первоначально он вышел на 34 копиях, но потом, рассказывал Берни, число экранов увеличилось до 253, учитывая явный интерес к фильму, однако общая сумма сборов оказалась такой же, как и в России, – шесть миллионов.

«Монгола» с успехом показали на рынке в Торонто, потом он принял участие в только что созданном Римском кинофестивале. Конечно, это смотры не первого ряда, когда-то Боб Берни надеялся на Каннский кинофестиваль, прочил судьбу «Дерсу Узала» Акиры Куросавы, этого не случилось, но все же фильм был заметен, его сочли удачей, можно сказать, что репутация у «Монгола» была лучше, чем прокатная судьба. Он номинировался на «Оскар» в категории «лучший зарубежный фильм», и, вспоминает Сельянов, это было «важным обстоятельством для казахской стороны. Он не победил, „Оскара“ за лучший иностранный фильм дали тогда австрийским „Фальшивомонетчикам“, но был близок к победе, на втором месте. Мы подавали от Казахстана, было не просто. Требовалось убедить американцев, что Казахстан имеет право на выдвижение, собрать казахский „Оскаровский“ комитет. Возник у американских академиков вопрос: почему представленные публикации в казахских газетах – рецензии, репортажи о премьере – на русском языке, например. И приходилось объяснять, почему. Нам было понятно, что от России его не выдвинуть – в этот год шел фильм Михалкова „12“, так что мы и не совались».