Сидор с Димоном, с прикрывающими их ящерами, являлись своего рода приманкой на случай возможной атаки. Их серая, в разводах грязно-песочного цвета броня, прикрытая сверху маскировочной рваной хламидой, частенько вводила нападавших о искушение сразу выбить самое слабое звено, напав на передовой дозор.
В результате, сразу же обозначившись, нападавшие попадали под удар арбалетчиков конного десятка с последующей конной сшибкой. А в случае каких-либо неожиданностей, их поддерживала тачанка, одним своим залпом способная мгновенно решить исход всего боя.
Боевые сшибки в этих местах были скоротечные, и если не получалось сразу же отбить что-либо от каравана, то последующей схватки, как правило, дальше уже не случалось. Нападавшие мгновенно растворялись в схронах, окрестных оврагах и перелесках, и за счёт лучшего знания местности всегда уходили из-под удара. Поэтому, их, как правило, и не преследовали, ограничиваясь лишь тем, что отгоняли от обоза одним, двумя арбалетными залпами.
Плохо видимая слегка припорошённая снежком колея грунтовой дороги нырнула в неглубокую лощинку, и на какой-то миг тачанка Сидора скрылась из глаз основного отряда.
— Может, мне кажется, — Димон, резко поднявшись, настороженно прислушался к звукам, доносящимся из-за ближайшего поворота дороги, — но, по-моему, там за поворотом кого-то грабят.
Насторожено покрутив головой, Димон резко кивнул в сторону близкого уже поворота, скрытого глухой стеной плотно стоящего густого кустарника и, махнув рукой едущим сзади ящерам, подхватил лежащий под ногами Сидора взведённый арбалет.
— А вот и развлекуха привалила, — пробормотал он. — Щас мы и проверим, что и как.
Звонко стукнув ладонью по броне, предупреждая кучера, Димон ловко нырнул в жаркое нутро броневика. Пришпоренные лошади словно лишь того ждали, одним махом резко бросив броневик за поворот.
Картина, представшая за поворотом, была настолько обычна для этих мест, что хватило одного взгляда, чтоб сразу всё встало на свои места.
Вся небольшая круглая поляна небольшой рощицы, через которую проходила колея грунтовой дороги, была завалена разбросанными повсюду опрокинутыми телегами разгромленного обоза и трупами. Вперемешку кругом валялись тела убитых людей, лошадей и ящеров. На отдельных телегах копались одетые в рваньё какие-то ящеры вместе с такими же разномастно одетыми людьми, перебирая то, что могло быть им интересно.
Часть разношёрстной группы напавших, отбрасывая в сторону штуки полотна разных цветастых тканей, скидывали с телег какие-то бочки. Часть потрошила карманы валяющихся по всей поляне убитых. Другая же, отдельная группка ящеров, чуть в стороне от разгромленного обоза, не обращая ни на что внимания, уже свежевала чьё-то тело, явно решив устроить себе быстренький перекусон.
Большинство убитых были в одинаковой униформе, явно из разбитого торгового обоза, но на поляне хватало и других трупов, из числа напавших.
И средь этого привычного взгляду хаоса, диким, бросающимся в глаза диссонансом, на другом краю поляны высилась большая, опрокинутая набок телега с убитыми лошадьми. И замершая перед ней немногочисленная группа ящеров со стоящим чуть в стороне каким-то рослым, крупным человеком, явным вожаком всей этой банды нападавших.
Главарь, картинно подбоченясь, спокойно стоял чуть в стороне от опрокинутой телеги и в стороне от группы ящеров, внимательно наблюдая за происходящим. Легко постукивая большим, взведённым арбалетом по голенищу ярко начищенного сапога, он о чём-то весело переругивался с отбивающимся от ящера раненым мужиком.
Недалеко от него ещё один из двух последних оставшихся на ногах караванщиков, невысокий чернявый парень, с трудом отбивался саблей от пары наседающих на него ящеров. Но, похоже было, что этот боец был пока не интересен нападавшим. И понятно было, что его, не собираясь пока что убивать, просто сдерживают, не подпуская на помощь тем, кого прижали у опрокинутой телеги.
Там, впереди группы имперских ящеров в каких-то обносках, стоял огромный, мощный ящер, по всему своему внешнему виду явный имперский дезертир, в потасканной, рваной форме имперского легионера. От других, столь же высоких ящеров, у себя за спиной, он выделялся своим немалым ростом, мощью и статью. Дезертир демонстративно лениво, неторопясь отмахивался огромной секирой от сабли стоящего перед ним невысокого, плотно сбитого мужичка, как бы нехотя развлекаясь.
Не достигая ему и до плеча, мужик, тем не менее, довольно ловко орудовал небольшой, но хищного вида саблей, легко отбиваясь от лениво наседающего ящера.
Мужик был ранен. Из левого его плеча торчало белое перо арбалетного болта, но это внешне пока никак не сказывалось на ловкости, с которой тот отводил от себя мощные, неторопливые удары секиры. Однако было понятно, что долго он так не продержится.
Понимали это и те, кто сгрудился у него за спиной. Двое подростков с небольшими саблями в руках и ещё один раненый боец, безсильно привалившийся к борту телеги, из последних сил безуспешно пытался зарядить большой, неуклюжий арбалет, постоянно выпадающий из его слабеющих рук. Но эти трое не представляли из себя ничего серьёзного.
