Жизнь и приключения Андрея Болотова - [71]

Не успѣли они сіи разговоры свои кончить и потомъ отобѣдать, какъ пошла другая потѣха. Восхотѣлось, молодцамъ пображничать, и погулять или, прямѣе сказать, попить хорошенько, къ чему они уже за столомъ учинили доброе начало. Итакъ, тотчасъ проявилась на столѣ превеликая чаша и множество бутылок, и ну они составлять изъ нихъ какую-то кононовку и потомъ тянуть ее на-перерывъ другъ предъ другомъ. Отѣ сего вскорѣ начались-было у нихъ опять вздоры и крики, но прекратились они тѣмъ, что проявились ломберные столы и на нихъ карты. И въ мигъ принялись всѣ за оныя, и пошла опять новая потѣха. Игра сія была у нихъ страшная и многоденежная, и такая, что у всѣхъ почти и хмѣль изъ головы вылетѣлъ. Она продолжалась до самаго ужина, и командиру моему удалось въ сей разъ отъиграться, а бѣдный и добродушный г. Хомяковъ проигралъ болѣе тысячи рублей. Я, будучи зрителемъ, смотрѣлъ только на сіе и, дивяся всему тому, самъ себѣ въ мысляхъ говорилъ: «вотъ куда идутъ прибыльныя от вина денешки. О, моты, моты, моты!» А примѣтивъ командира моего очень повеселѣвшаго от отъ- игрыша, вздумалъ воспользоваться симъ случаемъ и возобновить просьбу мою объ увольненіи меня въ Москву и далѣе въ Петербургъ. Но онъ опять увѣрялъ меня въ достовѣрности полученія сержантскаго чина или, по крайней мѣрѣ, пашпорта объ отсрочкѣ и говорилъ, что въ Петербургъ ѣхать мнѣ совсѣмъ не для чего, а въ Москву онъ меня отпускаетъ, и что могу я тамъ пробыть хоть цѣлый мѣсяцъ.

Будучи по нуждѣ доволенъ тѣмъ и утомившись от стоянія при смотрѣніи на ихъ игру и от безпокойства того дня, не захотѣлъ я остаться тутъ съ ними ужинать, во время котораго происходили у нихъ опять крики и крупная перебранка, а радъ былъ, что они меня от него уволили, почему тотчасъ от нихъ и ушолъ.

Итакъ, и сей день провожденъ мною въ досадахъ, безпокойствѣ и неудовольствіяхъ, а особливо чувствительны они мнѣ были ввечеру. Меня трогало то, что князю согласились давать господа откупщики по 2 тысячи на годъ, власно какъ за одно то, что онъ добрымъ людямъ вредилъ, а бездѣльникамъ и негодяямъ покровительствовалъ, или что шелъ, шиканствовалъ и злодѣйствовалъ противъ меня. Всѣ его мытарствы, шпіонствы и шиканствы сдѣлались мнѣ тогда такъ уже извѣстными, что я съ сего времени получилъ внутреннее къ сему грузину отвращеніе и вознамѣривался обходиться съ сего времени съ нимъ не такъ откровенно, дружелюбно, коротко и чистосердечно, какъ прежде, и имѣть къ нему уже менѣе уваженія.

Но всѣ помянутыя неудовольствія и безпокойствы душевныя были далеко еще не всѣ претерпѣнныя мною въ теченіе дня сего, а надобно было присовокупиться къ нимъ еще одному и довольно важному. Надобно было получить еще ввечеру одно неожидаемое и странное письмо, но от кого-жъ?…. от г-на Салтанова. Мнѣ сказано было еще по-утру, что человѣкъ его меня дожидается. И какъ я тотчасъ догадался, что тутъ чему-нибудь быть надобно, то старался я убѣгать его во весь тотъ день. Однако не ушелъ. Онъ не полѣнился дожидаться меня въ домѣ моёмъ даже за полночь и, поймавъ меня, письмо свое мнѣ подалъ. Я удивился, читая оное, и не зналъ, что мнѣ отвѣтствовать, ибо г. Салтановъ сватался уже напрямки за дочь мою и требовалъ отвѣта; но какъ домашніе мои всѣ уже тогда спали, то отложилъ я дѣло сіе до утрева.

Поутру, проснувшись, по обыкновенію своему, задолго еще до свѣта, переговорилъ я о томъ съ своими семьянинками. И какъ и онѣ изъявили желаніе свое, чтобъ намъ какимъ-нибудь образомъ от сего невыгоднаго жениха отвязаться, то сперва, для придуманія какъ бы написать письмо лучше, вздумал-было я продержать человѣка до отъѣзда г. Давыдова, имѣвшаго намѣреніе въ тотъ день послѣ обѣда от насъ отправиться. Но какъ человѣкъ предсталъ предъ меня опять еще до свѣта и требовалъ отвѣта, то перемѣнилъ я свои мысли и, пользуясь предлогомъ крайняго недосуга и что мнѣ истинно, тогда не до того было, чтобъ помышлять о такомъ важномъ дѣлѣ,—написалъ къ нему учтивое, короткое, но ничего незначущее отвѣтное письмо и съ нимъ человѣка сего отправилъ. А сіе и положило конецъ сему сватовству.

Какъ скоро проснулся мой командиръ, то пошелъ я къ нему, и тутъ прежде всего началось у насъ дѣло и разговоръ объ учителѣ. Но какъ удивился я, нашедъ г. Давыдова совсѣмъ съ перемѣнившимися объ немъ мыслями. Ввечеру предслѣдующаго дня положил-было онъ совсѣмъ кассировать школу и бездѣльника сего помеломъ выгнать совсѣмъ изъ селенія, а тогда расположился, чтобъ наказать его палками и дать мнѣ ордеръ, чтобъ продержать его двѣ недѣли подъ карауломъ и чтобъ ему не жить болѣе въ школѣ. «Боже мой! подумалъ я тогда самъ въ себѣ, такова ли наказанія достоинъ сей бездѣльникъ и негодяй за его проказы!» Но какъ дѣлать было мнѣ нечего, то спѣшилъ представить ему одного мужика, жалующагося на самого-жъ сего бездѣльника о взятіи съ него обманомъ взяток. Тотчасъ тогда поставлены были оба они на одну доску. Онъ преминулъ въ томъ запираться, но какъ былъ онъ мужикомъ уличенъ, то при всѣхъ и получилъ сей бездѣльникъ опредѣленное наказаніе его палками, но столь легкое, что онъ того и не почувствовалъ и, по грубіянству своему, самъ тому равно какъ и посаженію его подъ караулъ насмѣхаться началъ.