Жизнь и миг - [42]

В 1944 году, в июле, наша группа возвратилась в штаб Белорусского фронта и остановилась в Смоленске. Меня, как человека непризывного возраста, нельзя было держать в разведке. Отправили в распоряжение Смоленского обкома комсомола. Дали сопроводительный пакет и повели в барак — там обком располагался. Мы ожидали, когда нас примут, и вдруг кто-то шепнул, что я партизан из Белоруссии. Смотрю — появились сразу кусок хлеба, сало, и стали меня угощать. Я тогда разревелся и ничего не стал есть. Ушел из обкома, догнал свою часть и пошел с ней дальше…

…Мы потеряли своего замечательного командира — это было уже в Пруссии, на второй день после вступления. Пуля попала ему в сердце. Новый командир Николай Шпаков набросил на меня простреленную гимнастерку бойца и сказал, что я должен выжить, что пуля в одно место дважды не попадает. Не знаю, потому ли, но я выжил. В такую вот минуту старший заботился о младшем… Потом Николай Шпаков тоже погиб…

В ОКОПАХ, ПОД БОМБАМИ

Валентина Павловна Уварова. Год вступления в пионеры — 1935-й. Телефонистка зенитно-артиллерийского полка. Ныне — редактор одного из ленинградских издательств.

…Я родилась и безвыездно жила в Ленинграде. В 1936 году ребята ленинградцы получили великолепный подарок — Дворец пионеров. Мы были самыми счастливыми детьми — первыми посетителями этого замечательного дворца. Вся детвора Ленинграда узнала о дворце, и двери его были открыты для всех. Здесь в тридцать восьмом году был организован пионерский ансамбль песни и пляски имени Дунаевского. В ансамбле насчитывалось около пятисот человек. Был большой хор, танцевальный и музыкальный коллективы. Я занималась в студии художественного движения. Ею руководил А. Е. Обрант, который стал затем балетмейстером.

Наша жизнь в ансамбле Дунаевского была необыкновенно интересной. Давали мы концерты в филармонии в дни праздников. Темы у нас были пионерские, спортивные. В сорок первом году готовились к параду в Москве. Генеральная репетиция происходила в Таврическом саду. Но грянула война. Она перевернула всю нашу жизнь.

Я ушла на фронт добровольцем. Квартиру закрыла на ключ и ушла в артиллерийский полк.

И вот однажды, приехав в Ленинград, услышала, как по радио рассказывают о том, что группа пионеров обслуживает части фронта, что они разъезжают по Ленинградскому фронту, дают концерты. Я услышала о своих ребятах. Оказалось, что они были в пятидесяти пяти километрах, в селе Рыбацком под Ленинградом. Я поехала к ним. Что же выяснилось? Аркадий Ефимович Обрант служил в действующей армии. Ему был дан приказ командования как балетмейстеру собрать музыкальных ребят Ленинграда и привезти их в политотдел. Удалось разыскать нескольких человек. Их привезли в госпиталь. Подкормили, поддержали. Несколько концертов они дали сперва для сандружинниц.

Когда ребята с горящими глазами, но не очень крепко стоящие на ногах начали свои выступления, то сандружинницы, видавшие кровь и слезы, и раны, и смерть, женщины, которых ничем нельзя было удивить, заплакали.

Я вернулась в свою группу… Я не представляла, как смогу танцевать после смертей, после того, как была на фронте. Ну, потом ничего, включилась в работу, и началась трудовая жизнь. Мы ездили по фронту, давали концерты в самых разных условиях — в клубах, в землянках, просто на полянах. Все эти концерты принимались воинами с огромной теплотой, любовью и вниманием. Наш ансамбль за свою трехлетнюю работу дал тысячи концертов…

Было много концертов, которые могли стать для нас последними. Нас обстреливали. Иногда наше выступление прерывалось, и бойцы уходили в бой. Как-то из Колпина, где нам вручили полевые цветы, мы должны были ехать на следующий концерт. Только отъехали, как послышался грохот. Многие из тех, кто нас слушал, погибли. Изба, где был концерт, сгорела.

В июне сорок четвертого года ансамбль по приглашению ЦК комсомола был в Москве, участвовал в третьем антифашистском митинге молодежи. У ансамбля был танец «Тачанка». Когда мы вышли на сцену (у всех у нас были медали «За оборону Ленинграда») и начали танцевать, весь зал встал и стоя аплодировал нам до конца танца.

Потом я была ранена осколком тяжелого снаряда. Ногу мне сохранили, но больше года пролежала в госпитале, и ни о каком профессиональном танце не могло теперь быть и речи…

Прошло много лет. Сейчас я почетный член клуба юных любителей искусства. Посылаю ребятам книги, журналы. Они пишут мне письма, очень трогательные письма. Они пишут: пусть всегда над вашей головой будет солнце и светлое небо. Этого они желают мне. Хотя это мы должны им желать…

ПИОНЕРОМ СТАЛ В 43-М…

Сын полка Юрий Андреевич Финк, инженер. Год вступления в пионеры — 1943-й. Место вступления — партизанский отряд.

Я был очень маленьким, когда началась война. Мой отец был на границе. Помню речку и военный мост. Я очень гордился тем, что близко знал солдат, их жизнь и службу. 22 июня на пост, где служил отец, напали немцы, и пост был разбит. Почти все погибли. Отец погиб в первом же бою. Он попросил меня в последний миг, чтобы я спрятался и ушел к партизанам… Те из отряда, кто остался в живых, взяли меня с собой. Впоследствии наша группа выросла в большой отряд «Железняк». Мы действовали в районе Минск — Луцк — Гомель — Брест — Ленинград. Я ходил в разведку с девочкой. Ее звали Надей. Шел ей 16-й год. Мы запоминали, что встречали в пути: технику, оружие, транспорт — это была наша задача.