Жизнь и ее суррогаты. Как формируются зависимости - [15]

Двадцатый век вступал в свои права, и идеи, касающиеся употребления наркотиков, стали меняться. Когда-то Раш и его коллеги описывали алкоголизм как болезнь, вызванную употреблением «крепкого жгучего алкоголя», разрушавшего свободу воли человека. Проблема была в самом наркотике, в данном случае в алкоголе; каждый, кто его пробовал, мог стать алкоголиком, если употреблял его достаточно долго и в больших дозах. В этом не было никакой вины самого человека. Неудивительно, что такая идеология привела в результате к принятию сухого закона, который продержался с 1920 по 1933 год. В конце концов, если алкоголь вызывает алкоголизм – а все домашнее насилие, драки в барах, нищета и деградация были с ним крепко связаны, – то его (алкоголя) запрет позволит уничтожить или, на худой конец, ослабить эти проблемы.

Примечательно, что так же, как с утверждением других антинаркотических законов, расизм и предубеждения против иностранцев и иммигрантов сыграли решающую роль в принятии сухого закона. Самыми яростными сторонниками его введения были члены Ку-Клукс-Клана, деятельность которого оживилась на фоне дебатов насчет сухого закона. Один историк писал, что «поддержка сухого закона представляла единственное, что скрепляло между собой людей Клана по всей стране». Другие историки писали о нападениях куклуксклановцев на бутлегеров, а также о частых случаях, когда одни и те же люди состояли в Клане и Антисалунной Лиге, организации, сыгравшей ключевую роль в утверждении законов, запретивших продажу алкоголя. Однако на этот раз острие расистской атаки было направлено не на черных; фактически оно ударило по тем иммигрантам, которых поборники нового закона обвиняли в повальном пьянстве, – по немцам, ирландцам, евреям и итальянцам.

Конечно, теперь общеизвестны катастрофические последствия принятия сухого закона. Хотя на первых порах его введение снизило потребление алкоголя и уменьшило число госпитализаций по поводу вызываемых им заболеваний, так же как и смертность от цирроза печени. Такое же снижение этих показателей наблюдалось в странах, где набрало силу движение за умеренное потребление спиртного, но не вводилось строгое антиалкогольное законодательство. Представители страховых компаний отметили, что за период действия сухого закона заболеваемость алкоголизмом выросла на 300 процентов. В то же время число убийств на сто тысяч населения возросло за период с 1918 года (до принятия закона) с 6,5 до 9,7 в 1933 году (в год отмены сухого закона), то есть почти на 50 процентов. На возражение о том, что это могло быть случайным совпадением, можно ответить, что после отмены этот показатель вернулся на уровень 6 убийств на 100 тысяч населения.

Что еще хуже, остался в тени один малоизвестный эпизод, показывающий, насколько преступно могут американцы отнестись к употреблению любой субстанции, которую они решили возненавидеть, – за время действия сухого закона тысячи людей погибли в результате потребления технического спирта. Никто пока не удосужился точно посчитать число смертей, которых вполне можно было избежать. Однако факт остается фактом – в 1926 году администрация Кулиджа распорядилась, чтобы производители добавляли в технические спирты ядовитые вещества, такие как метанол, бензин, хлороформ, карболовая кислота и ацетон, для того, чтобы этот спирт не покупали бутлегеры. Только в одном 1926 году в Нью-Йорке отравились 1200 человек, 400 из них умерли. Вскоре стало ясно, что закон не только невыполним, но и неэффективен.

После отмены позорного сухого закона была дискредитирована также идея о том, что алкоголизм является всего лишь следствием избыточного потребления спиртного. Движение за отмену закона и общество анонимных алкоголиков, возникшее в 1935 году, придерживались несколько иной модели заболевания. Вместо того, чтобы считать алкоголь единственной причиной алкоголизма, они стали рассматривать питие как симптом. Теперь само опьяняющее вещество перестали считать главной проблемой: все дело, по мнению анонимных алкоголиков, заключалось в отношении людей к спиртному. Большинство людей могут безнаказанно пить крепкие напитки, а алкоголики не могут. Значит, у алкоголиков «аллергия» на алкоголь. Если сделать продажу спиртного легальной, то таких людей можно будет лечить, как обычных больных, а всех остальных, в том числе производителей, можно будет оставить в покое, сэкономив на этом массу бюджетных денег.

Эти идеи о неудаче сухого закона, с помощью которого государство хотело арестами решить проблему алкоголизма, остаются общепринятыми и сейчас – по крайней мере в отношении спиртного. Однако эти же идеи не прижились в отношении к наркотикам, даже несмотря на то, что доля зависимых среди потребителей героина, метамфетамина и кокаина сопоставима с долей зависимых среди потребителей алкоголя, а доля таковых среди курильщиков марихуаны заметно ниже.

Пока я находилась на курсе детоксикации, мне стало совершенно ясно, что на зависимости медицина смотрит совсем не так, как на другие заболевания – душевные и телесные. Образ зависимого человека был пропитан стереотипами, которые я теперь считаю вредными и лживыми. Это представление о зависимом как о человеке, способном лгать, мошенничать, воровать, продаваться за деньги и убивать за заветную дозу. Конечно, мне приходилось видеть среди наркоманов людей, которые вели себя именно так, – по крайней мере, они не гнушались ложью, проституцией и воровством, и в то время я не имела никакого представления о том, откуда у меня взялись такие представления. Я просто приняла для себя такую моральную модель.