Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса: Сцены из московской жизни 1716 года - [49]
– Купец-то мой, Канунников, – шептал он, наклонясь к восковому лицу приятеля. – Купец-то! Сам отпустил меня к тебе. Стеша выпросила. Фортуна же у тебя, Васка, фортуна, убей меня бог!
Не в силах сдержать новостей, которые его распирали, он склонялся к его уху, озираясь в темноту.
– А клад-то, клад! Ты выздоравливай скорее, Васка, я тебе такое расскажу про клад!
– Что про клад?
– Ты выздоравливай, выздоравливай, тогда…
– Нет, я хочу сейчас.
– А помнишь крик петуха, трижды повторявшийся кряду, ты мне сказывал?… Нет, нет, лежи, не подымайся! Немчин-лекарь не велел тебя мирской суетой смущать…
Однако Бяшу теперь как-то уж ничто не волновало – ни даже судьба Усти, ни клад… Все словно отболело, ушло в какой-то иной мир. Наверное, так чувствуют себя схимники[169], навек отрекшись от живого мира.
Днем возле него возился Авсеня, строил чертоги из кубарей, которые в изобилии ему напилил швед Саттеруп. Иногда спрашивал что-нибудь совсем неожиданное, например:
– А что, солдаты – недобрые люди?
– Почему ты так думаешь? Вовсе нет.
– А зачем они Устю увели?…
Вот попробуй ему ответить!
Отец приколол на дощаницу лист фряжской бумаги, дал Авсене серый сланцевый карандаш и стал приучать рисовать с натуры. Мальчик начинал довольно похоже, но потом ему надоедало, и он чертил зигзаги и завихрения. Киприанов сердился, тогда Авсеня бросал карандаш и бежал к Бяше, прятал голову у него в подушках.
Наконец вновь явился доктор Бидлоо, долго щупал пульс, выслушивал грудь и спину, глубокомысленно рассматривал мочу в урыльнике. Затем снял очки и, утомленно вытирая ладонью умное лицо, объявил:
– Лечение окончено. Энде гут, аллес гут, конец венчает дело.
И, всматриваясь в вымученную улыбку на безразличном лице Бяши, добрый немец воскликнул:
– Молодой человек! Вам веселить себя надо, мит юнге фрейлейн шпацирен, что означает – за девицами волокаться. Вот примите, пожалуйста, для всей вашей уважаемой фамилли эйнладенбилеттен – грамотки в театр. Состоится сие пречудное зрительное увеселение в военной гофшпитали, что у Лефортова вала. Представляют же оное ди медикусшюлер – школьные наши лицедеи!
В те годы еще высился на Красной площади, на другом ее конце, как раз насупротив киприановской полатки, огромный, довольно нелепый амбар Комедийной хоромины. В 1702 году амбар тот построили с великим поспешением по приказу нетерпеливого царя, которому хотелось, чтобы в его тогдашней столице все было как в Европиях, да побыстрее. Сначала немецкие любители, а затем и «природные русские комедианты» начали в нем спектакли давать. Там духовные игрались притчи и пиесы про галантных рыцарей, про прелестных дам и даже про современность – «Божие уничижителей, гордых уничижение, сиречь Посрамление при полтавской преславной виктории гордеца Каролуса и изменника Мазепы». Народ в театр сей валом валил, хотя места были по тогдашним ценам не дешевы: первой статьи (кресла вдоль стен) по целому гривеннику, ну, а четвертой статьи, например (стоять перед сценою), – алтын.
Затем как-то получилось, что Комедийная хоромина опустела – шла жестокая война, было не до того. В амбаре стали держать порох, потом строение вообще передали Аптекарскому приказу. Балки наспех построенного здания обрушились, и стояло оно заброшенным, только москвичи то и дело вспоминали: «А на театре – помнишь? – дон Франтишкус тому наглецу в лошадиных волосах как звезданет по морде! И тот запел…»
Потом был театр у царевны Натальи Алексеевны во дворце, игрались представления и в Славяно-греко-латинской академии, но растущий Петербург откачивал из старой Москвы всё новое и свежее, и московские театры быстро перемещались туда.
– Ах, какая предивная чудность! – воскликнула знакомая нам полуполковница, вплывая вслед за своей подопечной Степанидой в вестибюль гофшпитали и увидев там младшего Киприанова, бледного и худого, в сопровождении баба Марьяны.
Начались реверансы, расспросы, вздохи сочувствия. Тут же присутствовал и непременный Татьян Татьяныч, который кланялся бабе Марьяне столь усердно, что розовая пыль стояла над его паричком. Польщенная баба Марьяна наградила шалуна пунцовым яблоком из Мценска.
Доктор Бидлоо, видя такой наплыв желающих, сиял очками, лысиной, румянцем на щеках, всем, чем только можно сиять. С Киприановыми, с Канунниковыми он раскланивался по всем правилам галантности. А завидев Карлу Карловну, принялся с ней церемонно беседовать по-немецки.
Стоя в дверях, он приглашал гостей быстрее рассаживаться. Лучшие места были вдоль стен – прямо на хирургические столы, покрытые дерюгой, втащили кресла и устроили ступеньки из ящиков. Прочая публика, главным образом офицеры, находящиеся в гофшпитали на излечении, и многочисленные школяры всех московских учебных заведений, расположилась прямо на полу. Зал был велик – в дни Полтавы в нем делались хирургические операции, а в дни мирные, если приезжал царь или производился выпуск медицинской школы, устраивались банкеты и машкерады. Но теперь народу набилось столь много, что от дыхания публики стали меркнуть свечи в паникадилах. Пришлось приоткрыть наружные окна за шторами.
Заиграл органчик за сценой. Пока он приглушенно и уныло гудел, зрители постепенно успокаивались. Вышел доктор Бидлоо и, подняв обе ладони, призвал ко вниманию:
История книги» охватывает период с древнейших времен до наших дней и раскрывает ключевые вопросы развития книги как составляющей части культурного наследия общества. В работе широко представлена история деятельности зарубежных и отечественных издательско-книготорговых фирм и выдающихся книжников. Некоторые разделы построены на архивных материалах.Книга представляет культурологический интерес как для специалистов, так и для широкого круга читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие романа современного писателя и историка происходит в Византии периода ее последнего взлета, приходящегося на годы правления Мануила и Андроника Комнинов, и начала упадка, закончившегося взятием крестоносцами Константинополя в 1204 году. Исторически точный бытовой фон эпохи, напряженный сюжет, яркие характеристики действующих лиц — все это дает возможность читателю узнать много нового о тех далеких временах.
Роман «Санктпетербургские кунсткамеры» является, как бы продолжением романа Александра Говорова «Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса», и составляет с ним своеобразную дилогию, объединенную эпохой и содержанием петровской реформы (только уже на самом исходе), и образами главных героев.
Начало средневековья, Франция, вторая половина IX века… Идет ожесточенная борьба за власть, которая ускользает из рук слабеющих потомков Карла Великого. На первый план выдвигается Эд, незаконнорожденный отпрыск династии. Ему суждено объединить страну для отпора норманнам, защитить Париж от их нашествия. Рядом с ним юная Азарика, которую молва несправедливо ославила колдуньей.Читатель побывает в книгописной мастерской, в монастырской школе, в императорском дворце и в других очагах культуры того яркого и краткого периода, который историки зовут Каролингским Возрождением.
Две с половиной тысячи лет назад мальчишки, так же как и наши, современные, мальчишки, больше всего на свете любили приключения. Но мальчику Алкамену, сыну рабыни, жившему в древних Афинах в V веке до нашей эры, в эпоху греко-персидских войн, приключения были нужны и потому, что ему очень хотелось совершить подвиг и заслужить себе свободу.Алкамен пытается похитить священную змею, выступает в театре вместо взрослого актера, раскрывает заговор, сражается с варварами, наконец, отправляется лазутчиком во вражеский лагерь и участвует в грандиозной морской битве при Саламине.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть приморского литератора Владимира Щербака, написанная на основе реальных событий, посвящена тинейджерам начала XX века. С её героями случается множество приключений - весёлых, грустных, порою трагикомических. Ещё бы: ведь действие повести происходит в экзотическом Приморском крае, к тому же на Русском острове, во время гражданской войны. Мальчишки и девчонки, гимназисты, начитавшиеся сказок и мифов, живут в выдуманном мире, который причудливым образом переплетается с реальным. Неожиданный финал повести напоминает о вещих центуриях Мишеля Нострадамуса.
В книгу входят исторические повести, посвященные героическим страницам отечественной истории начиная от подвигов князя Святослава и его верных дружинников до кануна Куликовской битвы.
Одна из повестей («Заложники»), вошедшая в новую книгу литовского прозаика Альгирдаса Поцюса, — историческая. В ней воссоздаются события конца XIV — начала XV веков, когда Западная Литва оказалась во власти ордена крестоносцев. В двух других повестях и рассказах осмысливаются проблемы послевоенной Литвы, сложной, неспокойной, а также литовской деревни 70-х годов.
Италия — не то, чем она кажется. Её новейшая история полна неожиданных загадок. Что Джузеппе Гарибальди делал в Таганроге? Какое отношение Бенито Муссолини имеет к расписанию поездов? Почему Сильвио Берлускони похож на пылесос? Сколько комиссаров Каттани было в реальности? И зачем дон Корлеоне пытался уронить Пизанскую башню? Трагикомический детектив, который написала сама жизнь. Книга, от которой невозможно отказаться.
«Юрий Владимирович Давыдов родился в 1924 году в Москве.Участник Великой Отечественной войны. Узник сталинских лагерей. Автор романов, повестей и очерков на исторические темы. Среди них — „Глухая пора листопада“, „Судьба Усольцева“, „Соломенная сторожка“ и др.Лауреат Государственной премии СССР (1987).» Содержание:Тайная лигаХранитель кожаных портфелейБорис Савинков, он же В. Ропшин, и другие.