Жизнь и борьба Белостокского гетто. Записки участника Сопротивления - [37]
Несколько слов следует сказать о партизанском быте. Он был не просто труден — опасности подстерегали на каждом шагу. Чтобы жить и воевать, надо было кормить людей. Продовольствие можно было раздобыть только в деревне. Часть крестьян сочувствовали партизанам и делились с нами картофелем, горохом, другими овощами, мукой. Более богатые крестьяне, крепкие середняки нередко негативно относились к партизанам. В таких случаях приходилось реквизировать какие-то продукты.
Расписки, которые мы им давали, вполне естественно, их не удовлетворяли, и они иногда удирали и вызывали карателей. Если фашисты стояли недалеко, приходилось вступать в бой в невыгодных условиях, и временами за продукты приходилось платить жизнью партизан. Проблемой были не только продукты, но нередко и вода. Не хватало мыла, белья. Появились вши, с которым бороться было трудно. Антисанитарные условия, неполноценное питание привели к появлению у многих партизан фурункулов. Посильную помощь оказывали здесь врач Элиэзер Оздер и Голда Каменецкая, моя будущая жена, выполнявшая обязанности медсестры.
Говоря о специфике партизанской борьбы в белостокских лесах, следует напомнить, что в 1942–1943 годах эти места находились в глубоком немецком тылу — до фронта было около 800 километров. Белостокский округ был, как уже отмечалось, аннексирован рейхом. Концентрация различных немецких частей, жандармерии, полиции, специальных карательных отрядов была очень высокой. Гарнизоны с карателями были расположены во многих деревнях, находящихся недалеко от леса. Условия глубокого немецкого тыла, изолированность нашего отряда — практическое отсутствие вплоть до весны 1944 года в наших лесах иных, особенно сильных, партизанских формирований, которые могли бы в каких-то ситуациях помочь и давали бы чувство локтя, и, наконец, недружелюбное отношение определенной части населения — все это вынуждало вести себя в лесу очень осторожно. Прежде всего надо было научиться бесшумно двигаться, не наступать на сухие веточки. Нашим партизанам строго запрещалось производить шум. В тихом лесу, особенно рано утром или вечером, малейший шум, особенно позванивание металлических предметов (ведер, котелков, ложек…), слышен был на многие километры. С помощью предателей, в частности отдельных лесников, гитлеровцы нередко устраивали засады не только у мостов и на дорогах, но также у некоторых родников, которыми пользовались партизаны.
На такую засаду у родника наткнулись два наших партизана, пришедшие с ведрами набрать воду, — мой школьный товарищ Янкель Меламед и молодая девушка Ханка Стриковская. Оба погибли. Наиболее опасным агентом немецкой жандармерии был местный пастух Корабович, знавший все урочища и болота, все дороги и тропинки в лесах под Супраслем. В конце августа он привел немецких карателей в лагерь нашего отряда. Состоялся тяжелый бой, в котором погибли несколько наших товарищей. Понесли потери и каратели, в частности был уничтожен их ищейка Корабович. Для немцев это была чувствительная потеря. Они устроили в Супрасле похороны Корабовича, на которые согнали местное население.
Прошло осеннее ненастье, и началась зима, особенно тяжелая пора для партизан. Одна из основных проблем заключалась в… снеге. С одной стороны, со снегом решалась проблема воды: можно было топить его и не подвергать себя опасности, ходя за водой. Можно было по утрам обтираться снегом. Но, с другой стороны, снег имел свою опасность: на нем четко оставались следы. Особенно опасно было сворачивать с дороги или хоженой просеки вглубь леса. Оставленные следы могли заметить лесорубы или лесники, а кто-то из них мог и донести карателям.
Тяжелые потери мы понесли 2 января 1944 года. Накануне мы пошли за продуктами и информацией в деревню Дворжиск. Мы вышли вечером, шел густой снег. Расчет был на то, что он покроет наши следы. Однако, когда мы возвращались, снег прекратился и следы вели прямо в лагерь. Этим воспользовались каратели, вызванные неизвестными нам крестьянами. Утром большой, вооруженный до зубов отряд фашистов появился возле нашего лагеря. Наши часовые обнаружили их в 100–150 метрах от лагеря. Одетые в белые маскхалаты, с автоматами и пулеметами, немцы тихо двигались гуськом по нашим ночным следам. Часовые решили, что лучше не обнаруживать себя выстрелами, и быстро доложили командиру.
Наш командир, Шепсл Боровик, приняв во внимание подавляющее превосходство фашистов в оружии и численности, приказал нам бесшумно отступить. В землянке было человек 18–20, в том числе три женщины. Командир быстро разделил нас на две группы, полагая, что небольшими группами будет легче незаметно отойти. В одну группу вошли командир, Иосиф Каве, один из руководителей восстания в гетто, чудом спасшийся из эшелона смерти, опытный партизан и подпольщик Рувим Левин по кличке Большой Сергей и еще четверо партизан, в том числе две женщины, медсестра Тайбл и Таня Бибер. У группы были пулемет и несколько винтовок.
Вторую группу (11–12 человек) командир поручил Якову Маковскому (Федьке) и мне как разведчикам отряда. В нашей группе была преимущественно молодежь: Хоне Лев (Стасик), Арон Лях (Казик), Митя — наша связная Марыля Ружицкая, имевшая польский паспорт и большей частью находившаяся в Белостоке, и другие. На всю группу была одна винтовка, несколько обрезов и гранат. Обе группы стали быстро уходить в разных направлениях. Через несколько минут мы услышали два глухих взрыва. Мы поняли, что каратели обнаружили землянку и бросили в нее гранаты. Мы продолжали уходить. Через минут 20–30 стала слышна перестрелка, которая постепенно удалялась. Как потом оказалось, каратели довольно быстро напали на след группы, которую вел Большой Сергей, и стали ее преследовать. Преследование и перестрелка длились несколько часов. В конце концов фашисты окружили ту группу, и все они, включая командира Шепсла Боровика и Иосифа Каве, погибли в бою. Об этом мы узнали через несколько дней. Во время этого боя немцами был захвачен наш партизан Пинхас Цельникер (Павел). Каратели пытались заставить его выдать известные ему другие места расположения отряда. Это немцам не удалось, и они застрелили Пинхаса Цельникера.
