Жизнь Греции. История цивилизации - [272]

Ахейский союз был преобразован в перворазрядную державу Аратом Сикионским. В двадцать лет этот новый Фемистокл освободил Сикион от диктатуры, напав на город ночью с горсточкой людей. С помощью красноречия и тонкой дипломатии он убедил весь Пелопоннес, за исключением Спарты и Элиды, присоединиться к союзу, который в течение десяти лет неизменно избирал его стратегом (245–235). С несколькими сотнями бойцов он тайно проник в Коринф, взобрался на почти неприступный Акрокоринф, обратил в бегство македонское войско и вернул городу свободу. Подступив к Пирею, Арат взяткой побудил македонский гарнизон к сдаче и объявил об освобождении Афин. С этого времени и до римского завоевания Афины пользовались своеобразной автономией: неприкосновенность города, в военном смысле совершенно бессильного, соблюдалась всеми эллинистическими государствами, потому что афинские университеты сделали его интеллектуальной столицей греческого мира. Афины обратились к философии и, довольные, исчезли из политической истории.

Достигнув вершины могущества, оба союза начали ослаблять себя войнами друг с другом и внутренними классовыми распрями. В 220 году Этолийский союз вместе со Спартой и Элидой развязал ожесточенную «гражданскую» войну против Ахейского союза и Македонии. Поборник свободы Арат был защитником богатых; во всех городах его союз поддерживал партию имущих. Беднейшие граждане жаловались на то, что не могут позволить себе посещать отдаленные собрания союза и тем самым фактически лишены избирательных прав; они скептически относились к свободе, которая предоставляла ловким и сильным все привилегии по эксплуатации людей простых и слабых; они все больше благоволили демагогам, которые призывали к переделу земли. Как и богачи столетием раньше, беднота начинала поддерживать Македонию против собственных правительств.

Македонию, однако, погубила порядочность Антигона III. Он пришел к власти как регент при своем приемном сыне Филиппе и обещал отдать трон, когда Филипп достигнет совершеннолетия. Циники того времени прозвали его Досоном (Обещателем), очевидно считая само собой разумеющимся, что он лжет. Но Антигон сдержал свое слово, и в 221 году семнадцатилетний Филипп начал свое долгое правление, полное интриг и войн. Он был человеком храбрым и даровитым, но беззастенчиво коварным. Он соблазнил жену Аратова сына, отравил Арата, убил собственного сына по подозрению в заговоре и на своих пирах поил отравленным вином тех, кто стоял на пути его замыслов[2105]. Он расширил и украсил Македонию, а после него ее население было многочисленнее и богаче, чем полтора столетия до него. Но в 215 году, опасаясь роста римской державы, он совершил историческую ошибку, объединившись с Ганнибалом и Карфагеном. Год спустя Рим объявил войну Македонии и приступил к покорению Греции.

II. Борьба за богатство

Афиней, которому можно доверять не меньше, чем любому сплетнику, сообщает, что около 310 года Деметрий Фалерский провел в Афинах перепись населения, благодаря которой было установлено, что в городе насчитывается 21 000 граждан, 10 000 метеков, или иноземцев, и 400 000 рабов[2106]. Последняя цифра неправдоподобна, но нам неизвестно ничего, что бы ей противоречило. Вполне вероятно, что возросла численность сельских рабов; в расширившихся поместьях все больше использовался труд невольников, за которыми следил раб-надсмотрщик, управлявший делами в отсутствие землевладельца[2107]. При такой системе сельское хозяйство во все большей мере опирается на науку; Варрон знал пятьдесят греческих руководств по этому искусству. Однако многие земли были к тому времени выведены из сельскохозяйственного оборота из-за эрозии и обезлесения. Уже в четвертом столетии Платон выражал мнение, что с течением времени дожди и наводнения унесли немалую часть пригодной для обработки аттической почвы; сохранившиеся холмы он уподобил скелету, с которого смыта плоть[2108]. В третьем веке многие районы Аттики остались практически без пахотного слоя, и хозяева покинули свои древние усадьбы. Греческие леса находились на грани уничтожения, и древесину, как и пищу, приходилось ввозить из-за границы[2109]. Лаврионские рудники были выработаны и почти заброшены; дешевле было ввозить серебро из Испании, а золотые рудники Фракии, некогда обогатившие Афины, работали теперь на казну и украшали монеты Македонии.

Тогда как в деревне пересыхал источник мужественного и независимого сословия граждан, в городах прогрессировали промышленность и классовая война. В Афинах росло число небольших фабрик и трудившихся на них рабов; то же происходило во всех крупных городах эллинистического мира. Работорговцы шли вслед за армиями, приобретая невыкупленных пленников и продавая их по три-четыре мины (150–200 долларов) за голову на невольничьих рынках Делоса или Родоса. Это древнее установление начинало вызывать некоторую нравственную и экономическую озабоченность. В качестве побочного продукта философии возникла филантропическая чувствительность. Космополитический дух эпохи не обращал внимания на расовые различия, и труд наемных поденщиков, которых можно было предоставить заботам общества после того, как они переставали приносить прибыль, был во многих случаях более выгоден, чем труд рабов, которых приходилось содержать постоянно