Жизнь - это судьба - [5]
— Прежде ты никогда не читал мне этого стихотворения?
— Нет, — отрицательно покачал он головой. — Ты все равно не поверила бы, что такое возможно в реальной жизни. По-моему, ты и сейчас не веришь. И честное слово, дорогая, я открыл проклятую книгу наугад и совершенно случайно натолкнулся на это стихотворение. Однако согласись: оно как нельзя лучше подходит к нашей ситуации.
— Даже очень, — с горечью признала я. — Ну что ж, теперь и я попробую раскрыть сборник наугад.
Мои пальцы с трудом сгибались и сильно дрожали, мелкий шрифт расплывался перед глазами. Книга раскрылась на странице с сонетом Филиппа Сидни, который я начала читать:
Затем я запнулась и не смогла продолжать — мне не хватало воздуха. Коннор дочитал сонет. Голос его звучал иронически. Затем он сказал:
— Ты, Вики, хочешь, чтобы и между нами все было точно так же, чтобы я умолял тебя не уходить и говорил, что не могу жить без тебя. Хочешь как можно больнее задеть!
— Я хочу только одного: нормальной супружеской жизни, — — возразила я с несчастным видом. — Разве |это такое уж чрезмерное желание?
Коннор взял у меня книгу и поставил ее на полку, |а потом, стоя спиной ко мне, по памяти дочитал сонет:
Потом он сказал:
— Знаешь, Вики, давай прекратим спор. Простая истина сводится к тому, что я не стою тебя, никогда не стоил и не буду стоить. Тебе придется смириться с этим фактом, тут уж ничего не поделаешь. Коннор подошел и ласково обнял меня. Я попыталась оттолкнуть его, но как-то нерешительно, скорее для вида, совсем не желая, чтобы он отпустил меня, разумеется, у меня ничего и не получилось... Но, по крайней мере, я на этот раз не расплакалась. Опустив руки, он взглянул на часы.
— Мне нужно одеться: собираюсь тебя проводить вниз до двери.
— Нет необходимости. Тебе лучше побыть здесь наверху.
— Хорошо, если тебя так больше устраивает. Попрощаемся в этой комнате где все когда-то началось.
— И где все закончилось.
— Верно, — согласился Коннор совершенно спокойно. без всякой вражды. И я впервые по-настоящему поверила, что он именно так и думает, что его недавние язвительные замечания вовсе не были случайными. До этого момента я в глубине своего сердца не верила в бесповоротность нашего разрыва. Я пристально вглядывалась ему в лицо, больше не стыдясь слез, застилавших глаза.
— О, ради Бога, Вики, — проговорил Коннор сердито, — не смотри на меня так! Судя по твоему виду, всякий подумает, что я убил тебя. Но пойми же, попытайся хотя бы понять: в действительности я оказываю тебе огромную услугу. У нас с тобой все равно бы ничего не вышло на все времена. Признаюсь: у меня была слабая надежда в самом начале. Но она не оправдалась, и я предоставляю тебе возможность с достоинством удалиться. Так-то лучше. Разве ты не можешь вести себя соответственно?
— Нет, — ответила я откровенно, — не могу. Оставив его стоять, я направилась в ванную, где безуспешно попыталась привести в порядок свое заплаканное лицо. Когда я вышла, Коннор в халате уже выносил мои вещи к лифту.
Из окна поверхность бухты казалась синей и спокойной, в лучах яркого солнца светились и сверкали паруса небольших гоночных яхт. На улице внизу остановился грузовик воздушной армии, водитель, не торопясь, вышел и стал изучать номера домов. Я постучала по стеклу, он взглянул вверх, ухмыльнулся, поднес ладонь к фуражке, как бы отдавая по-военному честь, и вновь взобрался в водительскую кабину. Еле передвигая ноги, я пошла в спальню за шинелью. Берет я надела, даже не глядя в зеркало: моя внешность перестала меня интересовать.
Коннор ждал у лифта. Положив мне руки на плечи, он стоял и серьезно смотрел мне в глаза.
— Мне очень жаль, Вики. Как бы я желал, чтобы все было по-другому.
Молча, я прижалась к нему, даже теперь все еще надеясь на какое-то чудо. Но, конечно, оно не произошло. Коннор что-то невнятно пробормотал относительно писем, затем наклонился и слегка, почти равнодушно коснулся губами моих губ. Прощальный поцелуй никуда не годился и не пробудил никаких воспоминаний.
— Я положил тебе еще книгу «До поры до времени». Ты найдешь ее, когда распакуешь вещи.
Кто-то на верхнем этаже нетерпеливо вызывал лифт. Коннор втолкнул меня в кабину, с треском захлопнул дверь и пошел назад в квартиру. Помимо своей воли я вознеслась на пятый этаж, где должна была выслушать упреки толстого еврея беженца, которого, видите ли, заставила долго ждать. Пребывая в отчаянном душевном состоянии, я едва удержалась, чтобы не треснуть его по жирной самодовольной роже. В вестибюле он не предложил помочь мне вынести вещи, а бесцеремонно протиснулся мимо, продолжая ворчать себе под нос.
Заметив меня, водитель грузовика поспешил взять мои мешки и, с возмущением смотря вслед толстяку, проговорил:
— Паршивец, и мы должны сражаться в этой проклятой войне ради вот таких кретинов! Есть от чего лишиться всякого энтузиазма.
Любовь всегда тайна. Тайна двоих. И она не разгадана до сих пор.Дениза и Ден принадлежат к разным социальным слоям, имеют во многом противоположные убеждения и несравнимые финансовые возможности. Им придется пройти через ссоры и разлуки, через множество злоключений и испытаний, претерпеть несправедливые наветы и тягостные недоразумения, прежде чем они поймут, в чем состоят истинные ценности жизни, найдут себя и обретут долгожданное счастье.
Вынужденный оставить престижное место, доктор Траверс мечется в поисках работы и находит неплохой вариант. Единственное обстоятельство смущает его, холостяка по убеждению и судьбе: на новую службу могут взять только женатого мужчину. Итак, судьба ставит перед героем проблему фиктивного брака…События в романе Алекса Стюарта «Фиктивный брак» развиваются стремительно и совершенно непредсказуемо.
Макс фон дер Грюн — известный западногерманский писатель. В центре его романа — потерявший работу каменщик Лотар Штайнгрубер, его семья и друзья. Они борются против мошенников-предпринимателей, против обюрократившихся деятелей социал-демократической партии, разоблачают явных и тайных неонацистов. Герои испытывают острое чувство несовместимости истинно человеческих устремлений с нормами «общества потребления».
Проза Азада Авликулова привлекает прежде всего страстной приверженностью к проблематике сегодняшнего дня. Журналист районной газеты, часто выступавший с критическими материалами, назначается директором совхоза. О том, какую перестройку он ведет в хозяйстве, о борьбе с приписками и очковтирательством, о тех, кто стал помогать ему, видя в деятельности нового директора пути подъема экономики и культуры совхоза — роман «Год змеи».Не менее актуальны роман «Ночь перед закатом» и две повести, вошедшие в книгу.
Ростислав Борисович Евдокимов (1950—2011) литератор, историк, политический и общественный деятель, член ПЕН-клуба, политзаключённый (1982—1987). В книге представлены его проза, мемуары, в которых рассказывается о последних политических лагерях СССР, статьи на различные темы. Кроме того, в книге помещены работы Евдокимова по истории, которые написаны для широкого круга читателей, в т.ч. для юношества.
Молодого израильского историка Мемориальный комплекс Яд Вашем командирует в Польшу – сопровождать в качестве гида делегации чиновников, группы школьников, студентов, солдат в бывших лагерях смерти Аушвиц, Треблинка, Собибор, Майданек… Он тщательно готовил себя к этой работе. Знал, что главное для человека на его месте – не позволить ужасам прошлого вторгнуться в твою жизнь. Был уверен, что справится. Но переоценил свои силы… В этой книге Ишай Сарид бросает читателю вызов, предлагая задуматься над тем, чем мы обычно предпочитаем себя не тревожить.
Я и сам до конца не знаю, о чем эта книга. Но мне очень хочется верить, что она не про алкоголь. Тем более хочется верить, что она совсем не про общепит. Мне кажется, что эта книга про тех и для тех, кто всеми силами пытается найти свое место. Для тех, кому сейчас грустно или очень грустно было когда-то. Мне кажется, что эта книга про многих из нас.Содержит нецензурную брань.
