Жизнь экспромтом - [27]

— Я вас не совсем поняла.

Официантка, как робот, снова повторила фразу:

— Я очень сожалею, но здесь курить запрещено.

Фрэнки начала терять терпение. Значит, слух ей не изменяет.

— То есть вы хотите сказать, что здесь нигде нельзя покурить?

Она с удивлением обвела глазами повсеместно разбросанные спичечные коробки, все как на подбор украшенные логотипами отеля. Зачем, спрашивается, такое изобилие спичек обитателям Лос-Анджелеса, если они не курят? Может, они любят собирать спичечные модели? Фрэнки тут же вообразила себе Мадонну, которая кладет последние спичечные штрихи к модели парусника «Мари Роз».

Официантка покачала головой.

— Можно, но только не в общественном баре. Таковы законы штата Калифорния. — Она говорила так, словно читает текст по бумажке. — Вы можете выйти на свежий воздух.

— Но я и так на свежем воздухе! — возразила Фрэнки, поднимая глаза к небу над головой, потому что потолка в зале не было.

Игнорируя ее слова, официантка уперла руки в свои несуществующие бока, и ее улыбка при этом перешла в угрожающую гримасу:

— Если вы здесь закурите, мне придется попросить вас покинуть бар и… выйти на свежий воздух! — Она махнула рукой на скользящие двери в дальнем конце бассейна.

— О’кей! — Сообразив, что не имеет никакого смысла дискутировать с мисс Твердый Характер, Фрэнки покорно поднялась с подушек. И тут только заметила, что развернувшаяся между ними сцена имеет зрителей. Все лежащие кругом люди с любопытством смотрели на нее. И при этом никто не курил! Фрэнки почувствовала себя преступницей, пойманной на месте преступления. Она быстро вытащила изо рта сигарету и — так как никаких признаков Риты все еще не обнаруживалось — опрометью бросилась к дальнему концу бассейна и выскочила на улицу.

После тепла бара на улице казалось холодно, темно и сыро. Голова ее кружилась — наверное от выпитого шампанского. Набрав в легкие воздуха, она оглянулась кругом. Никого! Стояла тишина, которую нарушал только приглушенный шум вечеринки за спиной и отдаленный рев машин на шоссе. Так вот, значит, какова у них курительная зона, подумала она. Какой разительный контраст с Лондоном, где курильщики, несмотря на все запреты, сбиваются в веселые компании и со смехом, сообща противостоят всем попыткам себя урезонить, прорываются через все кордоны — бутылка в одной руке, сигарета в другой.

Чувствуя некоторую слабость в ногах, Фрэнки оперлась на каменную балюстраду и зажгла сигарету. Глубокая затяжка. Внизу перед ее глазами расстилались сложные переплетения улиц, обозначенные яркими огнями автомобилей. Мысли ее снова вернулись к Хью. Он теперь за тысячи миль отсюда, на другом континенте, в другой временной зоне. Может быть, Рита права, и он чванливый и испорченный тип, который хочет, чтобы она бегала вокруг него кругами, но она все еще любит его. Она так тоскует по нему.

Глаза ее вновь наполнились слезами, и она поняла, что вот-вот разрыдается. Но тут за ее спиной раздались шаги, и ей пришлось энергично пошмыгать носом, чтобы не дать волю слезам. Она обернулась на звук шагов. В темноте трудно было разглядеть детали, но ей показалось, что там стоит мужчина — высокий, широкоплечий. Лица не было видно.

— Пардон, у вас не найдется спичек? — По сравнению с отдаленным уличным шумом его голос казался очень громким.

Молча кивнув, она достала свой коробок. Он начал оглядываться в поисках места, куда бы поставить свой недопитый бокал.

— Сюда, — сказала она. — Я свой тоже сюда поставила.

Она достала спичку и чиркнула ею по шершавой серной поверхности. Загорелся маленький огонек, и она поднесла его к концу его сигареты. Он сложил ладони горстью, пытаясь защитить пламя от ветра, и начал жадно сосать оранжевый фильтр. Пламя осветило его лицо, загорелую кожу, щетину на лице, грубые складки вокруг рта. Это лицо показалось ей знакомым, как будто она его уже где-то видела… Одну секунду она вглядывалась в его глаза — до тех пор, пока угасающее пламя не обожгло ей пальцы и ей не пришлось отдернуть руку. Догадка пришла в то же самое мгновение, как погас огонек. Святой Боже, это же он!

ГЛАВА 11

Святой Боже, это же она! Та девушка из аэропорта! Он вышел на балкон покурить и сперва решил, что там никого нет, но потом услышал чье-то всхлипывание и сопение и увидел силуэт человека, стоящего, облокотившись на балюстраду. В темноте было трудно разглядеть детали, но ему показалось, что это женщина. Тоненькая, высокая, с полной задницей. Она показалась ему очень привлекательной — по крайней мере со спины. Первым его побуждением было уйти и не мешать — по всей видимости женщина плакала. Но потом он передумал: «Черт подери, дамочка в расстроенных чувствах!» Может быть, ей нужна помощь, чье-нибудь плечо, чтобы как следует выплакаться. Поэтому он попросил ее прикурить — старые уловки всегда самые надежные, — и ему показалось, что он рассчитал правильно, потому что она обернулась и действительно дала ему прикурить. Ее запах был потрясающим, и он не ошибся, она действительно была очень привлекательной. Странно было другое: ему показалось, что он ее уже знает. Может быть, они уже где-то виделись? Он мысленно перелистал свою заветную записную книжку: может быть, они вместе работали? Или болтали в баре? Или провели вместе одну случайную ночь? А потом он вдруг понял. И не мог поверить в собственную догадку. Она была той самой девушкой, которая пыталась украсть его тележку в аэропорте Хитроу. Та самая сумасшедшая английская цыпочка. Женщина, которая растворилась перед ним в солнечном свете Лос-Анджелеса.