Жизнь без Роксоланы. Траур Сулеймана Великолепного - [10]

Как Айше Хафса мечтала стать такой же – женщиной, которой подвластно все! Тайно наблюдала за мачехой, норовила оказаться поближе, чаще видеть, больше слышать, хоть чему-то научиться. Как ей хотелось иметь такую мать! Но Нур-Султан, казалось, не замечала девочку. Да и как заметить, если в гареме их столько!..

Ханша была столь умна и деятельна, что Менгли-Гирей предпочел переложить на ее плечи многие из собственных дел. Нур-Султан куда лучше хана умела договариваться с правителями других стран, особенно с теми, от кого Крымское ханство поневоле тогда зависело, – со Стамбулом и Москвой. Менгли-Гирей передоверил дипломатическую переписку ханше. Из Москвы и Казани в Бахчисарай везли соболей, ловчих птиц, клыки невиданных северных зверей, которые столь ценили косторезы. Обратно следовал жемчуг, иноходцы, красивое оружие… Потом часть мехов отправлялась в гарем Топкапы, а птицы – султану…

Пришло время, и ханша заметила красавицу Хафсу. Заметила, когда понадобилось срочно найти жену принцу Селиму. У Селима уже был гарем и дети, но умная Нур-Султан сделала для Хафсы то, что сделала для себя, – Селим женился на дочери Менгли-Гирея. Это ставило Хафсу в особое положение, куда девалась наложница, никто не спрашивал, а вот за жену пришлось бы отвечать. Но это же в 898 году хиджры (1493 году), году их свадьбы, было смертельно опасным.

Во-первых, Селим не старший и не любимый сын султана Баязида, стать следующим султаном он мог едва ли. Во-вторых, принц был в опале, ему пришлось бежать от гнева отца в Крым, и возвращение грозило смертью. В-третьих, сам Селим не обладал тихим и даже сносным нравом, становиться его женой само по себе значило навлекать на свою голову трудности.

Но выбора у Хафсы просто не было, а Нур-Султан спокойно обещала, что султан Баязид Селима простит, а со временем сам Селим станет султаном вопреки любым доводам здравого смысла.

Хафсе казалось другое – Нур-Султан просто решала свои вопросы, используя ее, к тому же четырнадцатилетняя красавица приглянулась младшему сыну Нур-Султан Абдул-Латифу. Нур-Султан, мечтавшая о совсем другом браке для сына, предпочла отдать ее Селиму.

Но слово свое Нур-Султан сдержала, Хафса не знала всех тайных путей, по которым двигалось золото и дорогие подарки из Бахчисарая в Стамбул, но Селим стал султаном, а дочь Менгли-Гирея – главной женщиной империи.

Конечно, валиде ревновала сына к новой наложнице, какая же мать не ревнует свое дитя к женщине, которая захватила его сердце?

Хафса очень долго шла к своему положению главной женщины империи, сначала дрожала от страха за свою судьбу и судьбу детей в Трапезунде, потом за сына в Манисе, потом за него же, но уже правя гаремом в Стамбуле. И вот она год как валиде-султан. Всего год или целый год? Неважно, главное, что на эту власть покушается зеленоглазая девчонка с крупной грудью и непонятной тягой к мужским знаниям.

На какую власть, ведь валиде была и есть главная женщина для султана, Сулейман чтит обычаи, для него мать важнее всех жен, вместе взятых. К тому же на власть в гареме Хуррем явно не претендовала, даже родив сына, она не зазналась, а наоборот, еще больше от всех отдалилась. Отпусти, так вовсе переселится в Старый дворец, только чтобы со своим сыном.

Неужели, глупая, не понимает, сколь непрочно положение наложницы, даже родившей ребенка? К тому же Мехмед очень слаб, долго не проживет.

Тогда почему же так боится власти этой зеленоглазой Хафса? И какой власти, если у Хуррем нет никакой, разве что над своими служанками?

Хафса честно призналась сама себе: власти над сердцем Сулеймана. Зеленоглазой худышке безраздельно принадлежит та часть души султана, которая не подвластна никому другому, среди всех красавиц гарема, даже если их станет в сто раз больше, Сулейман все равно выберет эту, не самую красивую. Хафса понимала, что может уничтожить эту женщину, приказать отравить, обвинить в измене, в чем угодно, но ни вытеснить ее из души Повелителя, ни заменить не может.

Как любая мать, Хафса не желала влияния на своего сына другой женщины, тем более когда сын султан, Повелитель огромной империи. Как всякая мать, тем более сделавшая для своего сына очень много, она не желала делить его успех с кем-то, желала быть единовластной хозяйкой сыновнего сердца. Одно дело властвовать на ложе, Сулейман сильный мужчина, ему нужны женщины, должны рождаться внуки, но совсем иное – власть над разумом и волей султана.

С властью другой женщины над телом Сулеймана Хафса не только согласна мириться, но и принимала ее, а вот власть над душой и мыслями, если таковые не о страстных объятьях, признавать не желала.

Хафса была честна с собой и пыталась разобраться, почему Хуррем вызывает у нее ревнивое отторжение. Нет, не было ненависти или откровенной неприязни, было именно ревнивое неприятие юной женщины. Почему?

Красива? Да, в гареме некрасивых просто не бывает. Но есть те, у кого красивей черты лица, стройней фигура, гибче стан, выше рост, больше глаза, изящней руки… Нет, не этим покорила Хуррем Сулеймана. Когда султан прислал фирман, назвав Мустафу и Мехмеда шехзаде, а Хуррем – Хасеки, по гарему поползли слухи, что наложница околдовала Повелителя. Умная Хафса прекрасно понимала, что это не так, то есть Хуррем околдовала Сулеймана, но вовсе не зельем, не любовным приворотом, а чем-то иным, но валиде были выгодны слухи, и она не опровергала нелепости.