Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman - [71]

С точки зрения тренировок по триатлону в городе есть все. Боулдер лежит на ровном плато на отметке около 1600 метров над уровнем моря. Сбоку от этого плато находятся Скалистые горы. Рядом с городом расположен скалистый массив Флэтайрон – пять горных вершин, напоминающих утюги, стоящие на гладильной доске Великих равнин.

Это место идеально для занятий велосипедным спортом и бегом. Здесь есть и сельские дороги, и подъемы в горы. Там имеется несколько отличных беговых трасс, а также так называемый Рез – огромный природный водный резервуар, в котором можно заниматься водными видами спорта.

Основная масса спортсменов тренируется на территории Flatiron Athletic Club, расположенного рядом с домом отца Дэйва Скотта, Верна (который даже в возрасте 87 лет регулярно проплывает 4-километровую дистанцию). Это совсем не похоже на Лейзин, где мы жили в изоляции высоко в горах. Здесь тебя окружают сотни других спортсменов, в подавляющей массе любителей. Мне постоянно казалось, что на меня кто-то смотрит и оценивает, насколько хорошо все получается. Как и любой другой человек, не любящий проявлять слабость, я ненавидела постоянно находиться у кого-то на виду. Но, с другой стороны, это позволило мне понять кое-что новое: оказалось, что люди обращают на меня внимание значительно реже, чем я думала. И если мне, к примеру, не удавалась тренировка по плаванию, никто не начинал из-за этого хуже ко мне относиться.

Развившийся у меня в последние годы комплекс «золотой рыбки в аквариуме» усугубился отношениями с Саймоном. Я думаю, что проблема возникла бы в любом случае, кто бы ни стал тренировать меня после Бретта. Не исключено, что я сделала большое одолжение Клиффу, решив не тренироваться под его руководством, и, возможно, ошиблась, выбрав Саймона. Однако и сам он сыграл в этом процессе определенную роль.

В настоящее время ему удалось достичь большого успеха на тренерском поприще, однако в то время он только закончил свою блестящую карьеру спортсмена, и мне казалось, что он никак не может забыть о своем прошлом. Организованные им тренировки напоминали скорее соревнования. К примеру, мы могли выехать на трехчасовой велопробег, и в какой-то момент он вырывался вперед. Затем он возвращался и говорил мне: «Крисси, ты используешь слишком большую передачу». В эти моменты я думала: «Откуда ты знаешь, ты же оторвался от меня на 15 километров!» Казалось, что тренировка была для Саймона, а не для меня. Кроме того, когда тебе приходится постоянно догонять человека, которому ты платишь деньги за тренерскую работу, это здорово деморализует.

Думаю, он полагал, что еще в состоянии сделать многое как спортсмен (и я, как человек, который провел в тренировках с ним много времени, могу это подтвердить). Казалось, он постоянно хочет доказать себе, что не утратил былой физической формы. Но у меня были совершенно иные цели, поэтому мне не нравилось его постоянное желание показать, насколько он быстрее меня. Я хотела, чтобы кто-то мог смотреть за моими тренировками и выносить здравые суждения относительно происходящего. Меня мало интересовало, что он думал обо мне, находясь на расстоянии нескольких километров.

Конечно, стоит признать, что и я сама никак не могла сбросить шлейф прошлого, связанный с Бреттом. Я постоянно сравнивала действия Саймона с тем, что прежде делал Бретт. Я постоянно задавала себе вопрос, что сказал бы Бретт в той или иной ситуации. И в большинстве случаев ответ носил непечатный характер. Я много спорила с Саймоном, но он продолжал стоять на своем. Кому бы понравилось, что его методы постоянно сравниваются с чужими? Саймон считал, что находится не в самой выигрышной позиции, однако искренне верил в свою программу. Тренеру действительно необходимо верить в свои методы – и в этом смысле Саймон ничем не отличался от Бретта, – но, если он не сможет убедить в эффективности своих методов спортсмена, связь между ними нарушится.

Достаточно быстро я начала экспериментировать со своей собственной программой, добавляя и убирая из нее те или иные элементы. Я начала выстраивать отношения с новыми людьми. Мне быстро удалось подружиться с Джули Дибенс, участницей олимпийской сборной. Она тренировалась самостоятельно. Это зародило в моей душе зерна сомнения. Я начала делать вещи, о которых мне не говорил Саймон, – познакомилась с несколькими специалистами по монтажу велосипедов[13] и начала ходить на занятия Дэйва Скотта по плаванию.

В результате я начала отдаляться от Саймона. К концу марта, то есть примерно через месяц после моего приезда, наши отношения стали крайне непростыми. И когда я полетела в Сидней, чтобы защитить свой титул на соревнованиях Ironman Australia, я испытала огромное облегчение от того, что покидаю это место.

Я люблю прилетать в Сидней. Этот замечательный город с прекрасным оперным театром и красивейшим мостом Харбор-бридж напоминает мне о многих приятных моментах. Хотя в этот раз мне не очень повезло – в Сиднее лил проливной дождь.

Дождь шел и когда я прилетела, и когда добралась до Порт-Маккуэри, и всю последующую неделю. Было ясно, что соревнование состоится при любой погоде, но имелись шансы на то, что оно превратится в дуатлон, то есть организаторы откажутся от плавательного этапа. Вода на соревнованиях Ironman должна соответствовать определенным требованиям по качеству, а заплыв на соревнованиях Ironman Australia происходит в лимане. В воду попадает все, что смывается с фермерских угодий и холмов. Я начала изрядно нервничать в течение последней недели перед соревнованиями, до конца не понимая, состоится ли заплыв.