Жизнь без бога - [88]
Если мы хотели бы, чтобы в мире восторжествовали идеалы Просвещения, чтобы со временем «наполовину бесы, наполовину дети» стран Третьего мира смогли стать цивилизованными людьми, если мы хотим, чтобы радикальные «левые» и «правые» идеологии были разоблачены и отвергнуты, мы должны заботиться об одной, но главной проблеме — сохранить завоевания научного метода как главное достижение цивилизации. И вопросы «существования бога», будущего религии и роли атеистов в обществе — лишь частности.
VI. Жизнь без бога
The Sun was born, so it shall die
So only shadows comfort me.
VNV Nation. «Further»
1. Учит ли нас чему-нибудь история философии?
Разговор о логике научного исследования или о религиозном догматизме не представляет особой сложности. Есть очевидная проблема метафизики, которая всегда казалась мне ядром любого разговора о религии, и есть подсказанное историей философии решение этой проблемы. Все довольно просто, верно? Но в ходе размышления над проектом книги и обсуждения его с издателями я пришел к выводу о том, что необходимо посвятить часть книги тому, чем, собственно, является «жизнь без бога». Или, точнее, жизнь без общих и категоричных метафизических убеждений.
Сперва мне казалось, что из ответов на вопросы логики и эпистемологии нельзя получить никаких оценочных выводов о человеческой жизни и обладающие одинаковым знанием люди могут жить по-разному. Обычно считается, что религия связана с какими-то особыми ценностными убеждениями, но на самом деле ценности обычного человека не имеют никакого отношения к религии. Обыватели, называющие себя христианами, но слабо понимающие, что это означает, будут жить совершенно обычной жизнью с религией или без нее. Они будут работать, растить детей и соблюдать законы. Мода на православное христианство сразу же после политических изменений сменится на что-то эзотерическое и ориентальное, как это было в последнем десятилетии XX века, после падения СССР.
В подавляющем большинстве случаев религия или ее отсутствие никак не сказываются на образе жизни человека. Даже люди, которые приезжают в Вифлеем и Иерусалим, чтобы посетить достопримечательности христианской традиции, будут без рассуждений соблюдать советы гида, покупать современные иконы и украшения в магазинчике от московской патриархии и послушно соблюдать ритуалы, о которых они услышали пять минут назад. Жителям провинциальных городов незамысловатая религиозность, которая в их воображении не отделяется от национальной принадлежности, не помешает злоупотреблять алкоголем и вести себя подобно варварам эпохи заката Рима.
От людей, которые не имеют дела с религией, также не стоит ожидать какого-то экзальтированного поведения, ведь о том, что религия вообще не имеет никакого отношения к обычной морали общества, говорил еще Гольбах. Неверующие люди не будут вести себя как злые гении или эрзац-ницшеанцы (Фридрих Ницше ни при чем). По правде сказать, я не смогу с ходу разделить моих знакомых на верующих и неверующих, потому что подобная особенность отвлеченных убеждений никак не сказывается на их характерах. Характер — не такая штука, чтобы выработать его отвлеченными фантазиями.
Что касается самоидентификации, современная политическая ситуация и активность средств массовой информации делают свое дело, и многие назовут себя православными, причем даже не обязательно христианами (по приезде в Иерусалим эти люди, к своему стыду, обнаружат, что не читали Евангелия). Верующие и неверующие люди могут различаться в том, какие отвлеченные оценочные убеждения они могут высказать в ответ на общие и многозначительные вопросы, но на подобном интервью их религиозность, скорее всего, и закончится. Есть такие, кто испытывает ностальгию по СССР или желает выкинуть из страны всех иммигрантов: дальше пустых разговоров их «политические убеждения» не пойдут.
Единственная важная особенность поведения «метафизических людей» заключается в суеверии, мнительности и доверчивости. Это означает, что верующие в широком смысле люди могут чаще становиться жертвами мошенничества, в том числе шарлатанства, и, кроме того, легко примут близко к сердцу любую государственную пропаганду или маргинальную идеологию. Те же, кто действительно способен к критическому мышлению и образован, реже будут высказываться категорично. Критическая рациональность и уровень образования все же меняют наше мировосприятие.
Означает ли это, что образованных верующих людей не существует? Конечно, нет! Но многие неофиты из числа молодежи и представители духовенства, которые считают себя знатоками богословия, не столько образованны, сколько эрудированны (как игроки в викторины в сравнении с учеными). На серьезные логические вопросы ответить они не смогут. Молодые неофиты (например, еще вчера употреблявшие галлюциногены в поисках восточной эзотерики — есть и такие) считают себя выдающимися только потому, что смогли прочитать одну-две статьи на ту тему, о которой они раньше не знали вообще. Исихазм? Подумать только! Старшее поколение попросту видит в МП РПЦ новую КПСС и следует, куда ветер дует.
В конечном итоге я видел не так много людей, которые одновременно были сознательно религиозны, знали свою традицию и при этом не вели себя агрессивно, будто напрашиваясь на скандал или драку (чаще — на скандал). С такими людьми можно совершенно спокойно общаться, в том числе и о богословии. Это доказательство, что атеист не испытывает иррациональной ненависти ни к верующим, ни к содержанию веры. Это может показаться странным, но я долгое время не понимал этого. Большую часть своей жизни я не замечал религии и имел о ней довольно поверхностное представление. Религия казалась мне чем-то, что обычно интересно пожилым женщинам. Девяностые годы XX века были временем суеверий и эзотерики, которые могли увлечь разве что подростков и домохозяек. Сперва возрождение православия казалось увлечением отдельных людей, которым приятна атмосфера храмов (запах ладана и воска), но затем появился спрос на русскую религиозную философию. Интеллектуальная мода среди людей, считавших себя интеллигенцией. Некоторые из этих людей были радикалами, но только на словах или в пределах их ограниченных возможностей. Наконец, среди обывателей как будто распространилась городская легенда. Люди стали соблюдать посты и отмечать религиозные праздники, хотя имели о них слабое представление. Начиналась эпоха духовного возрождения России: сотрудники бывшего КГБ в числе духовенства (как говорят) никуда не делись и быстро смекнули, что смогут быть полезны власти. Наиболее ушлые предприниматели, полагаю, видели в религиях бизнес. Чиновники мгновенно вспомнили свой партийный и комсомольский опыт. Русское православие в той форме, какое мы имеем сейчас, устроено как советская идеология с очаровательной примесью коммерции. Правление Путина позволило духовенству проявить свои лучшие душевные качества вроде смирения, всепрощения и нестяжательства, в результате чего патриарх выглядит едва ли не как олигарх, а публичные лица РПЦ ведут себя почти как знаменитые черносотенцы начала XX века (к счастью, по большей части на словах).
Стоицизм, самая влиятельная философская школа в Римской империи, предлагает действенные способы укрепить характер перед вызовами современных реалий. Сенека, которого считают самым талантливым и гуманным автором в истории стоицизма, учит нас необходимости свободы и цели в жизни. Его самый объемный труд, более сотни «Нравственных писем к Луцилию», адресованных близкому другу, рассказывает о том, как научиться утраченному искусству дружбы и осознать истинную ее природу, как преодолеть гнев, как встречать горе, как превратить неудачи в возможности для развития, как жить в обществе, как быть искренним, как жить, не боясь смерти, как полной грудью ощущать любовь и благодарность и как обрести свободу, спокойствие и радость. В этой книге, права на перевод которой купили 14 стран, философ Дэвид Фиделер анализирует классические работы Сенеки, объясняя его идеи, но не упрощая их.
Какую форму может принять радикальная политика в то время, когда заброшены революционные проекты прошлого? В свете недавних восстаний против неолиберального капиталистического строя, Сол Ньюман утверждает, сейчас наш современный политический горизонт формирует пост анархизм. В этой книге Ньюман развивает оригинальную политическую теорию антиавторитарной политики, которая начинается, а не заканчивается анархией. Опираясь на ряд неортодоксальных мыслителей, включая Штирнера и Фуко, автор не только исследует текущие условия для радикальной политической мысли и действий, но и предлагает новые формы политики в стремлении к автономной жизни. По мере того, как обнажается нигилизм и пустота политического и экономического порядка, постанархизм предлагает нам подлинный освободительный потенциал.
Целью данного учебного пособия является знакомство магистрантов и аспирантов, обучающихся по специальностям «политология» и «международные отношения», с основными течениями мировой политической мысли в эпоху позднего Модерна (Современности). Основное внимание уделяется онтологическим, эпистемологическим и методологическим основаниям анализа современных международных и внутриполитических процессов. Особенностью курса является сочетание изложения важнейших политических теорий через взгляды представителей наиболее влиятельных школ и течений политической мысли с обучением их практическому использованию в политическом анализе, а также интерпретации «знаковых» текстов. Для магистрантов и аспирантов, обучающихся по направлению «Международные отношения», а также для всех, кто интересуется различными аспектами международных отношений и мировой политикой и приступает к их изучению.
Люди странные? О да!А кто не согласен, пусть попробует объяснить что мы из себя представляем инопланетянам.
Основой этой книги является систематическая трактовка исторического перехода Запада от монархии к демократии. Ревизионистская по характеру, она описывает, почему монархия меньшее зло, чем демократия, но при этом находит недостатки в обоих. Ее методология аксиомативно-дедуктивная, она позволяет писателю выводить экономические и социологические теоремы, а затем применять их для интерпретации исторических событий. Неотразимая глава о временных предпочтениях объясняет процесс цивилизации как результат снижающихся ставок временного предпочтения и постройки структуры капитала, и объясняет, как взаимодействия между людьми могут снизить ставку временных предпочтений, проводя параллели с Рикардианским Законом об образовании связей. Сфокусировавшись на этом, автор интерпретирует разные исторические феномены, такие как рост уровня преступности, деградация стандартов морали и рост сверхгосударства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Каждая книга Барта Эрмана вызывает яростные споры, но в этой он превзошел себя и удивил всех. Человек, которого считали врагом христианства, доказывает, что Иисус из Назарета — реальная историческая личность. Эрман писал эту книгу со страхом и трепетом, а то, что у него получилось, определит направление всех разговоров о началах христианства на многие и многие годы. Уникальный обзор современных научных взглядов, смелые интерпретации евангельских текстов, блестящие интеллектуальные вызовы — все это ждет вас на страницах новой книги Барта Эрмана, ставшей предметом острых дискуссий еще до своего выхода.
Это сенсационное журналистское расследование призвано осветить одну из самых закрытых финансовых систем мира: как обращаются с деньгами в Ватикане. Что происходит с пожертвованиями верующих всего мира? Сколько имущества в собственности у Католической церкви на самом деле? Кто и как управляет финансами в Ватикане? Cвязана ли церковь с мафией? Вы узнаете, на чем и как зарабатывает церковь, как устроена финансовая система Ватикана и почему церковь не спешит раскрыть свои бухгалтерские книги.
Об этом человеке мало что известно широкой публике. Главное произведение его жизни ни разу не публиковалось за последнее столетие в полном виде, в то же время трудно сравнить с ним по мощи, смелости, силе выразительности какую-либо другую книгу, написанную о следовании за Христом в ХХ веке. Этот человек — архимандрит Спиридон (Кисляков), эта книга — «Исповедь священника перед Церковью». Анархист, бунтарь, чудак, бесстрашный миссионер, протопоп Аввакум ХХ века, мистик, нашедший на Первой мировой войне свой путь в Дамаск, обличитель, которого «после всего этого» пожалел и уберег патриарх Тихон… Забытое имя возвращается, великая книга о подлинной свободе во Христе выходит.
Увлекательная история литературных подделок в Древнем мире, написанная одним из самых известных в мире специалистов по Библии и раннему христианству. Почему авторами многих христианских евангелий, посланий, трактатов и откровений были совсем не те люди, которым их приписывают? Можно ли считать библейские тексты подделками? Зачем неизвестные христианские авторы сознательно обманывали своих будущих читателей? Как работали фальсификаторы раннехристианских текстов? «Великий обман» – это прекрасно изложенная, научно обоснованная, богатая фактами и примерами, драматическая история борьбы за истину.