Живым или мертвым - [32]

— Нет, дело не в том, что они так любят умалчивать, но у некоторых из них все же сохраняется честность. С Бобом Хольцманом из «Пост» случился приступ угрызений совести. Он позвонил мне. Хочет поговорить с тобой, узнать твое мнение — без диктофона, конечно.

Роберт Хольцман из «Вашингтон пост» был один из тех немногих репортеров, которым Райан почти доверял, во-первых, потому, что он всегда был откровенен с Райаном, а во-вторых, потому, что он был в прошлом офицером военно-морского флота и имел классификационный индекс 1630, которым в ВМФ обозначали офицеров разведки. Пусть он расходился с Райаном во мнениях по большинству политических вопросов, но, несомненно, он был честным человеком. Хольцман был неплохо осведомлен о прошлом Райана, но не стал ничего публиковать, хотя из всего этого можно было бы слепить не одну смачную историю и, возможно, даже сделать карьеру. С другой стороны, нельзя было поручиться в том, что он не бережет эти сведения для книги. Хольцман написал несколько книг — одна из них даже стала бестселлером, — и неплохо заработал на них.

— И что ты ему сказал?

— Пообещал спросить тебя, но предупредил, что ты, вероятнее всего, скажешь не просто «нет», а «черта с два».

— Арни, я с симпатией отношусь к этому парню, но ведь бывшему президенту не следует смешивать с грязью своего сменщика…

— Даже если он — не что иное, как никчемный кусок дерьма?

— Даже в этом случае, — мрачно отозвался Джек. — Пожалуй, даже тем более в этом случае. Постой-ка. Мне казалось, что он нравился тебе. Что случилось?

— Может быть, я слишком долго ошивался рядом с тобой. А теперь у меня возникло дурацкое ощущение, будто от характера тоже что-то зависит. А не только от ловкости в политических маневрах.

— Арни, в этом он чертовски силен. Даже я не могу не отдать ему в этом должного. Ты, наверно, хотел зайти поболтать? — спросил Райан. Действительно, зачем еще Арни мог позвонить в пятницу утром?

— Ну… да. Выходит, я не так уж ловок.

— Ты же знаешь — в моем доме тебе всегда рады.

— Как насчет вторника? К обеду? — вполголоса предложила Кэти.

— Как насчет того, чтобы пообедать с нами во вторник? — спросил Джек. — Можно будет остаться на ночь. Я предупрежу Андреа, что ты приедешь.

— Да уж, пожалуйста. Я всегда немножко побаиваюсь, как бы меня не застрелила женщина, а уж когда имеешь дело с такой мастерицей, раной в мякоть не отделаешься. Значит, увидимся около десяти.

— Отлично, Арни. До встречи.

Джек положил трубку и поднялся, чтобы проводить Кэти в гараж. Кэти прибавила в классе. Теперь она ездила на двухместном спортивном «Мерседесе», хотя недавно призналась, что соскучилась по вертолету, который доставлял ее в больницу Хопкинса. С другой стороны, ей нравилось играть в автогонщицу, пока прикрепленный к ней агент Секретной службы Рой Олтман, в прошлом капитан 82-го авиадесантного полка, дрожал за свою жизнь на пассажирском сиденье. Серьезный парень. Он стоял возле машины, из-под расстегнутого пиджака виднелась большая кобура.

— Доброе утро, доктор Райан, — приветствовал он свою подопечную.

— Привет, Рой. Как ребятишки?

— Отлично, мэм, спасибо. — Он распахнул дверцу с водительской стороны.

— Успехов в работе, Джек. — И обычный утренний поцелуй.

Кэти устроилась на сиденье, пристегнула ремень безопасности и разбудила двенадцатицилиндрового зверя, скрывавшегося под капотом. Потом она помахала и задним ходом выехала из гаража. Райан проводил взглядом машину, устремившуюся по выездной дороге, где ее поджидали две машины сопровождения — передовая и замыкающая, — и повернулся к кухонной двери.

— Доброе утро, миссис О’Дей.

— И вас с добрым утром, мистер президент, — ответила специальный агент Андреа Прайс О’Дей, начальница охраны. У нее был двухлетний сын по имени Конор — не по возрасту бедовый мальчишка. Отцом Конора был Патрик О’Дей, старший инспектор по особо важным делам при директоре ФБР Дэне Мюррее — еще одной ключевой креатуре Джека, — которому Килти пока что не смог серьезно испортить жизнь, поскольку ФБР не принимало участия в политическом футболе (по крайней мере, считалось, что не должно принимать).

— Как малыш?

— Прекрасно. Правда, у него никак не складываются отношения с горшком. Как увидит — в слезы.

— Джек вел себя точно так же, — сообщил, рассмеявшись, Райан. — Во вторник к нам приедет Арни. Часов в десять утра. Будет обедать и останется ночевать.

— Что ж, думаю, с ним обойдемся без тщательной проверки, — ответила Андреа. И все равно они проверят его номер социального страхования по национальной базе данных о преступности — на всякий случай. Секретная служба мало кому доверяет, даже и своим коллегам. Особенно после случая с Арефом Раманом.[6] Тогда в Службе начался самый настоящий переполох. Но ее муж успешно справился с ситуацией, а Раману предстояло отбыть долгий, очень долгий срок в федеральной тюрьме во Флоренсе, в Колорадо. Тюрьма Флоренс считалась самым страшным из всех федеральных мест заключения, охранялась лучше любой другой тюрьмы строгого режима. Подобным слухам способствовало то, что она была построена на твердых скалах и в значительной части уходила под них. Постояльцы Флоренс видели солнце разве что на экранах черно-белых телевизоров.