Живые тени - [90]
Она выпустила нож из рук и прислушалась.
Часы остановились. И Джекоб зашевелился. Его волосы опять сделались темными, а лицо – тем лицом, которое она любила, но рядом с ним стоял Бастард с арбалетом в руках.
Нет.
Лиска вынула пистолет, но она истратила всю обойму на Истребителя Ведьм.
Бастард улыбался:
– Никогда не доверяй лисице. Как часто мне приходилось слышать это от матери. «Они коварны и под землей так же бесстрашны, как и ты, Неррон». Что бы она сказала, если бы услыхала, что одна такая лисица спасла мне мою каменную шкуру?
– Отдай арбалет! – Лиска вынула нож. К клинку прилипла пыльная кровь Гуисмунда. – Если бы не я, тебе не жить!
– Ну и что?
Чешуйчатая рука обхватила ее шею.
– Говорят, оборотни умеют колдовать, – шепнул ей водяной. – А ну-ка, докажи это, лисица!
У него на груди висело несметное множество золотых цепей, на плечах – шуба из беличьей шерсти, бриллиантовые кольца – на рыбьих пальцах. Лиска поднатужилась, пытаясь высвободиться, но водяные отличаются огромной физической силой.
Джекоб сделал усилие, чтобы подняться. Кровь вырисовывала отпечаток моли у него на рубашке.
Последний укус.
Слишком поздно, Лиска. Где же ты была?
65. Третий выстрел
Лиска… Джекоб слышал ее голос и ощущал ее руки. Но в теле его жизнь боролась со смертью, и смерть брала верх. Она распространялась по всему его существу, хотя кожа его и перестала быть кожей старика. С феей он еще не расплатился.
Оставь. Все кончено.
– Нет! – Лиска обхватила его за плечи. – Джекоб!
Он открыл глаза.
Бастард стоял на расстоянии всего нескольких шагов.
– Истребитель Ведьм в роли любящего папаши. – Он любовно провел по позолоченному прикладу арбалета. – Чушь. Я никогда не верил в эти россказни о третьем выстреле.
Стрела, которой был заряжен арбалет, была черной, как его, Нерронова, кожа. Он подал знак водяному.
– Убери их с дороги.
Лиска потянулась за ножом, но водяной грубо вышиб его у нее из рук, а Джекоб был слишком слаб, чтобы хоть пальцем шевельнуть в ее защиту. Он чувствовал, как жизнь с каждым вздохом покидает его. Что станется с Лиской? Это все, о чем он мог думать, в то время как физиономия Бастарда постепенно расплывалась у него перед глазами. Что они сделают с ней? Утащит ли ее в омут водяной, или пристрелит гоил? Нет, она вывернется. Как-нибудь…
– Погляди на приклад. Вот так я себе его и представлял. Из ольхи. Знаешь, что это значит? – Джекоб слышал голос Бастарда как бы издалека. – Не знаешь. Потому что вы о них забыли. А вот гоилы помнят. Они обитали еще глубже в земле, чем мы, строили там себе замки из серебра. Ольховые эльфы. Бессмертные… хитрые… и мастера по части изготовления волшебного оружия. Феи истребили их, но, по рассказам, где-то в Каталонии имеется меч работы ольховых эльфов. Волшебство, заложенное в это произведение оружейного искусства, сродни действию арбалета: оно приносит смерть врагам и жизнь – родным его владельца. С тех самых пор, когда я впервые услышал историю о третьем выстреле, меня не покидало подозрение, что арбалет – дело рук ольховых эльфов. – Гоил погладил красноватое дерево. – Кто знает… вполне возможно, Гуисмунд намеревался тогда прикончить своего сына Гарумета. На тот момент Истребитель Ведьм уже со всей определенностью был не в себе, – ничего удивительного, если годами пить ведьмовскую кровь. Но арбалет этого не допустил.
Он подошел к Джекобу.
– И как это он открыл ворота? – полюбопытствовал он у Лиски. – С легкостью, правда? Они, видать, его сами впустили.
Лиска не отвечала.
Бастард натянул тетиву арбалета.
– Да он и сам мне все объяснил. Волшебство времени отдает обратно украденную жизнь только в том случае, если встречаются родственники. Я здесь вряд ли подхожу, а вот Гуисмунд только что был еще жив. Стало быть…
Джекоб едва слышал, что говорит гоил. Его сердце билось слишком громко. Его дыхание было слишком затруднено… последние усилия тела удержать уходящую жизнь.
– Потому-то ворота его и впустили. Потому-то он и оказался здесь раньше меня!
Хриплый голос Неррона сделался таким громким, словно он сам себя жаждал уверить в том, что был полноправным обладателем арбалета. Он понял это, и оттого следующие его слова опять прозвучали с насмешливой прохладцей, как обычно.
– Кто бы мог подумать, – съязвил он, – у Джекоба Бесшабашного течет в жилах кровь Истребителя Ведьм.
Джекоб рассмеялся бы, будь у него на это силы.
– Чушь… – Даже это крошечное слово далось ему с чрезвычайным трудом.
– Ах вот как? – Неррон отошел назад и поднял арбалет.
– Пожалуйста! Позволь мне выстрелить! – Исполненный отчаяния голос Лиски прорезался сквозь дурман в голове Джекоба.
– И не подумаю, – отрезал Неррон. – Иначе как мы докажем, что здесь речь совсем не о любви?
Водяной задушил крик Лиски ладонью.
И гоил выстрелил.
Он хорошо прицелился. Стрела пронзила Джекобу грудь как раз в том месте, где у него на рубашке осталось кровавое изображение моли. Боль заставила остановиться и сердце, и дыхание.
Убит. Ты покойник, Джекоб.
Но сердце свое он слышал. Оно билось сильно и без перебоев. Уже давно оно не билось так ровно.
Он открыл глаза и вцепился пальцами в древко стрелы, торчавшей у него из груди. Каждый удар сердца причинял ему боль, но оно продолжало биться. И рана не кровоточила.
