Живые, пойте о нас! - [3]
Слово предоставляется военкому Учебного отряда Андрею Федоровичу Петрухину. У него доброе лицо, сильные руки мастерового. Моряки знают: Петрухин вырос в шахтерской семье, в комсомол вступил в год его основания. Говорит, словно размышляет вслух, медленно, выбирая самые нужные, правдивые слова.
— Еще недавно, товарищи, вы знали войну только по кинокартинам «Чапаев», «Мы из Кронштадта». Теперь война ворвалась к нам на родину — страшная, кровопролитная. Есть среди вас белорусы и украинцы из сел и городов, где бесчинствует враг. У стен Ленинграда вы сражаетесь и за ваши родные места. У меня лежат ваши рапорты с просьбой послать на фронт. И я думаю, что скоро исполнится ваше желание. Я буду вместе с вами. Поклянемся же друг другу, нашим матерям и отцам стоять до конца! Умрем, но не сдадим город Ленина!
Угрожающий гул моторов прервал речь военкома. Над Кронштадтом тоскливо и протяжно завыли сирены.
Сигнал воздушной тревоги был дан, когда над островом уже ожесточенно забили зенитки, а в небе стало черно от фашистских самолетов. Это начался очередной налет. Тем, кто не был приписан к боевым постам, полагалось уйти в убежища, подвалы, земляные укрытия. Но краснофлотцы, рассредоточиваясь, предпочитали не прятаться. «Юнкерсы» шли к гавани, с надсадным воем пикировали на корабли. Бомбы взрывались на пирсах, у бортов кораблей, в цехах Морского завода.
Лишь к вечеру прозвучал сигнал отбоя воздушной тревоги. «Пусть они будут прокляты! — услышал Ворожилов. — На фронт нам, ребята, надо!»
Андрей Трофимович подумал о старом доме, совсем рядом с гаванью, где жила его семья. Он знал характер своей Прасковьи Тимофеевны. Наверное, жена с детьми не стала спускаться в убежище. Что ж, может, она и права! Да и куда там прятаться, — подвал не спасет от прямого попадания. А так дом крепкий. Если бомба разорвется рядом, выдержит.
Беспокоился о своей жене, о ребятах и комиссар Петрухин. У тех, чьи семьи в тылу, на душе было не намного легче.
Семья преподавателя Школы оружия Вадима Федорова — жена Зина и сын Валерий — была эвакуирована в тыл. Он часто писал им, но ни разу не получил ответа на свои письма.
Федоров был призван на флот во время финской войны, после окончания с отличием физико-математического факультета Московского университета. Спортсмен, не раз участвовавший в дальних туристских походах, повидавший много прекрасных уголков нашей родины, он полюбил и этот островной город с его традициями, памятниками, зеленью Петровского парка, розовыми свечами цветущих каштанов.
Вадима интересовала история Кронштадта. Раскрывая в читальне городской библиотеки старинные книги, он слышал голоса российских адмиралов, матросов — героев революции.
Для него все было ясно, определенно, подчинено строгому распорядку. Он, интендант третьего ранга, преподаватель общей электротехники, вместе со всеми готов идти туда, куда велят долг и совесть.
…Кронштадт был насторожен. Моросил дождь. Холодный ветер срывал с кленов багряные листья. Он гонял их, вихрил у ног.
На почте у окошка с надписью «До востребования» уже хорошо знавшая Федорова девушка сказала:
— Вам снова ничего нет. Пишут…
«Пошлю им еще одно письмо», — решил Вадим.
«Привет, дорогая Зинушка! Привет, Лерик! — писал Вадим. — …Надеюсь, что ты получаешь мои письма.
У меня все по-старому, изменений никаких нет. Пиши подробнее о Лерике, как его здоровье. Ведь ты понимаешь, как он мне дорог…
Не могу хладнокровно смотреть на маленьких детишек, перед глазами сразу возникает Лерик…
Для меня главное — хотелось бы принять в разыгравшейся битве деятельное участие.
Стыдно мне, командиру, сидеть в тылу.
Целую вас обоих много раз крепко-крепко.
Вадим.
Мой новый адрес: Краснознаменный Балтийский флот, 1001-я полевая почта. Школа оружия Учебного отряда».
…Фашистская артиллерия бьет по морскому городу. Содрогаются его старинные стены, открывают контрбатарейную стрельбу форты.
Разносится ответный могучий голос артиллерии главного калибра, линкоров «Октябрьская революция», «Марат». Не по зубам фашистам этот огневой «орешек»!
Нет, Кронштадт в ту пору не был тылом. И Вадиму Федорову не надо было стыдиться, что он не на фронте.
Город погрузился в ночной сумрак. В домах ни огонька. Затемненные окна — словно иллюминаторы гигантского боевого корабля, задраенные но сигналу тревоги. Пора возвращаться на дежурство в отряд.
Улицы опустели. Только патрули обходят кварталы, зорко всматриваясь, не прорвется ли случайная предательская полоска света, не сверкнет ли с чердака или из окна заколоченной, покинутой квартиры сигнал прокравшегося фашистского лазутчика.
Моряки из Учебного отряда также принимали участие в этих обходах. Вот и сейчас по уцелевшей с петровских времен чугунной мостовой, мимо огромной глыбы, на которой возвышается бронзовый адмирал Макаров, прошли несущие патрульную службу политрук Ефимов с краснофлотцами Борисом Шитиковым и Колей Вьюновым.
Обычно веселый, фантазер и шутник, Шитиков серьезен.
— Сегодня я проходил мимо Морского госпиталя. На «скорой» привезли жену нашего старшины. Ее ранило во время обстрела, дочку их пятилетнюю — насмерть…
— Ты рапорт подавал на фронт? — спрашивает Вьюнов.
В изданиях, посвященных истории Великой Отечественной войны, мало и неохотно рассказывается о битве советских войск под старинным русским городом Ржевом. Между тем под Ржевом полегло более двух миллионов человек – больше, чем под Сталинградом или в иных сражениях великой войны. Вину за такие огромные потери многие возлагали на Верховного главнокомандующего Сталина, обвиняя его в неумелом руководстве армией и стратегических просчетах.Однако время делает свою работу. Открытие архивов КГБ-ФСБ дало возможность понять и оценить триединый стратегический замысел советского командования: операции «Монастырь», «Уран», «Марс».
В этой книге нет вымышленных героев, нет выдуманных ситуаций. Это документальный репортаж из 1941 г., подробный рассказ о знаменитой Ельнинской оборонительно-наступательной операции. Используя архивные материалы, публикации периодической печати, исторические исследования и воспоминания участников, автор день за днем и час за часом прослеживает, как готовилась и проводилась трудная военная операция.
В неспокойном XXI веке ни одна великая держава не может существовать без могучего океанского флота. В свою очередь флот не может быть реальной силой, не имея мест базирования для заправки топливом, продовольствием, боекомплектом, а также для ремонта кораблей и отдыха экипажей.К сожалению, отечественный читатель почти ничего не знает о заграничных военно-морских базах России и СССР. Автор рассказывает о создании таких баз, их функционировании и дальнейшей судьбе. Читатель впервые узнает о ряде засекреченных боевых операций нашего флота, морской пехоты и ВВС.Книга рассчитана на самый широкий круг читателей.
В этой книге, посвященной 60-летию Победы над Японией, собраны воспоминания тех, кто бил «самураев» на Халхин-Голе, в Китае и в Манчжурии, кто в августе 45-го с боями прошел «через Гоби и Хинган» и вновь поднял русский флаг над Южным Сахалином, Курилами и Порт-Артуром:«Летом 1945 года, дойдя до Порт-Артура, мы поклонились праху погибших там в начале века русских солдат и сказали: мы вернулись, мы рассчитались за вас».«В Сталинском приказе день Победы над Японией был объявлен праздничным. Сейчас эту дату пытаются вычеркнуть из народной памяти.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Продолжатель древнего, но обедневшего самурайского рода Сабуро Сакаи во Вторую мировую стал лучшим летчиком Японии. Он участвовал более чем в двухстах воздушных боях и был единственным японским асом, который ни разу не потерял в бою своего ведомого. О летном мастерстве Сакаи ходили легенды. После тяжелейшего ранения, полученного в 1943-м, летчик снова вернулся в бой и прошел всю войну вплоть до капитуляции Японии.