Живые консоли - [13]

– Гадко, – вздохнула Вероника и сняла с полки черную колу. Крылья отпали и растворились в воздухе. – А ты уже был там?

– Хотел, да не смог! Там знаешь как давят? На входе стоят два здоровенных полицейских биона с электрическими дубинками и шуруют ими почем зря! Мне один по члену заехал, так сразу все желание пропало. Сволочь, я почти пробился! Но я его запомнил, вот как закроют прием, так и подловлю гада в темном месте.

– Еще бы. Ты же герой. – Вероника наполовину опустошила пластиковую бутылочку и представила, как ей в пах тыкается дубинка. Но электрический разряд, на минуту оглушающий ее программу, почему-то не представлялся, а вот внизу живота стало горячо. – В пещеру ужасов его заманишь?

– Ну… Полетели в цеппелин, – предложил новый знакомый. – А то и здесь можем, за стойкой. У меня новая вибровагина, хочу испытать в действии.

– Ну и лети себе! – вдруг рассердилась Вероника. – Испытатель нашелся! Представился бы хоть сначала.

«Где этот ублюдок Дюгем?» – подумала она.

– Ладно, я отфильтровался, – отступил парень и убрал ладонь из-под своего платья, сосредоточившись на напитке. Кажется, он сосал какую-то вонючую гадость вроде газированного коньяка. – Не хочешь – не надо. Все нормальные девчонки меня обламывают, – вдруг пожаловался он и скривился. – Одни продажные на все согласны. А позавчера папаша взглянул на счет в банке и отказал мне в кредите.

– Как же ты сюда попал? – заинтересовалась Вероника.

– Ну… Не совсем отказал, конечно… Но на реальную девку уже не хватит.

– А еще вибровагиной хвастаешься! – расхохоталась она. – Как зовут-то тебя, насильник?

Парень насупился и припал к бутылке, внезапно утратив нахальство и став неприлично робким и смущенным.

– Васил, – ответил он. – А тебя?

– Вероника.

– У тебя есть друг, Вероника?

– Да уж как без этого. Про себя можешь не говорить, все и так ясно.

– У меня тоже был, – обиделся Васил. – Просто мы… расстались, в общем.

Но Вероника уже потеряла интерес к новому знакомому и всматривалась в небо – вдруг Дюгем уже явился на узел «Вселенной» и теперь стремится к ней? Но никто в бледно-голубой бесконечности и не думал приближаться к оголтелым фанаткам модного «Колесничего», изыскивая более доступные развлечения.

– Чем ты занимаешься? – спросил парень.

– А? Учусь на драматических курсах.

– Ха! Вот если бы ты училась клипы снимать или шоу всякие ставить, это я понимаю! Драматические!

– Дурак, – обиделась Вероника. – Про клипы можешь не думать, если теорию современной драматургии не освоил. Думаешь, мне очень интересно этой чушью для престарелых заниматься?

– Ясно, – протянул Васил и бросил опустевшую емкость под ноги, где она тотчас рассыпалась в пыль. – И как это?

– Пишешь сценарий, бионы его разучивают, играют. Записываешь пьесу во всех диапазонах восприятия и отправляешь в Департамент образования. И так по каждому аспекту теории – от эмоциональной убедительности реплик до языка жестов. Пока все этапы не пройдешь, диплома не видать.

– Хорошо тебе, ты упорная, – покачал головой Васил. – А я больше одного дня подряд ничем не могу заниматься.

– Ну и что с того? Подожди до шестнадцати лет, урви у папаши долю и живи в свое удовольствие.

– А почему ты так не поступишь?

Вероника пожала плечами и задумалась – в самом деле, почему бы не прерваться на время, вдруг найдутся более интересные развлечения, чем возня с бионами? Но разве что-нибудь сравнится с загадочным миром музыкантов и клип-артистов, их таинственными похождениями, преклонением и обожанием толпы? Причастностью к секрету поразительного душевного волнения, возникающего при восприятии подлинного шедевра массового искусства? Конечно же, нет.

19

На серой стене, прямо на уровне глаз светящейся краской были выведены три цифры, предваренные тонким и каким-то сиротливым минусом: «-231». Но предаваться размышлениям о смысле надписи у Тимы не было желания, и поскольку ноги ощутимо побаливали, он вступил на ту часть лестницы, что вела вниз.

Как оказалось, через два пролета он вышел на площадку такого же коридора, как и покинутый им. Вдаль так же точно (в обе стороны) тянулись полосатые, бесконечные проходы с дверями, однако здесь они были снабжены несколько иными табличками. Точнее, числа на них начинались с цифр «232» и, конечно, вездесущего минуса.

Тиме стало скучно. Его надежды на развлечения стали быстро таять. Бестолковые двери, лестницы и особенно коридоры с их режущими глаза лампами вызывали в нем все большее раздражение. Постояв так пару минут, он повернулся и уже был готов подняться на свой этаж – все равно реальный мир, судя по всему, отличался редкостным однообразием. Но вдруг слева от себя он услышал нарастающий шум, не похожий на уже знакомый ему «голос» вентилятора. Вздрогнув, Тима юркнул за угол, прижался спиной к прохладной стене прямо под светящимися цифрами и медленно выглянул. Шум прекратился, его сменило шуршание двери, и из возникшего в нескольких шагах от него проема вынырнули два человека, одетых в какие-то странные серые халаты длиной почти до колен.

В полном молчании они стали удаляться от застывшего в ужасе мальчика, посматривая на таблички с номерами. Судя по всему, им повезло в поисках – уже через десять метров они достигли цели.