Живой мертвец - [36]

Пробуждение в Москве оказалось не из приятных. Несмотря на конец мая, здесь вовсю лил дождь, и солнца видимо не ожидалось. Да уж, по такой погоде особо не находишься. Хорошо хоть ума хватило тёплый свитер взять, да ветровку прихватить, а вот кроссовки захватить ума не нашлось. Ладно, после драки как говориться, кулаками махать поздно. Придётся балетками обойтись. В следующий раз погоду буду смотреть, чтобы не вляпаться.

Гостиницу в этот раз я бронировать не стала, так как решила остановиться там, где буду проводить наибольшее количество времени.

Закинув сумку на плечо, и предварительно накинув куртку, пошла к метро. На нём добралась до станции улица 1905 года, в двух минутах ходьбы от метро нашла гостиницу и сняла номер на сутки.

Оставив сумку в гостинице, я поймала машину и поехала на Ваганьковское, чтобы посетить могилу Игоря и разжиться там его данными, заодно навестить и родителей. Всю дорогу до кладбища я занималась тем, что составляла план дальнейших действий. Начать я решила с Викуси. Если ничего не поменялось, то её маман до сих пор должна трудиться в паспортном столе на Пресне. Опять же, рядом. Вот и поможет мне с паспортными данными моего «умершего» возлюбленного, а если «клиент» окажется не её округа, то хоть подскажет, к кому обратиться.

Рассчитавшись с водителем, я купила цветов и пошла в сторону нужных мне могил, решив начать с посещения родителей. Видимо из-за пасмурной погоды, народа на кладбище практически не было, так редкие прохожие. Я шла и думала над тем, что мне это даст. Ну, узнаю, что Игорь за человек и что дальше? А может, я хочу узнать не прошлое его, а то почему его ищут? Нда, задала себе задачку. Видимо, это беременность на меня так действует, в голове вместо мозгов, возникает некая субстанция, заполняя пустоты.

Подходя к могиле родителей, я заметила какое-то движение на захоронении, где покоились останки «Игоря». Поменяв направление, двинула туда.

Приблизившись к оградке, я поздоровалась с находящейся там старушкой. Подойдя ближе, возложила цветы, на могильную плиту.

За прошедшие три месяца здесь успел появиться памятник и столик со скамьёй. Могила выглядела ухоженной, а по периметру были высажены цветы.

— А Вы кто? — спросила старушка, косясь на мой округлившийся живот.

— Знакомая, — ответила я, пытаясь не замечать любопытства, сквозившего в её взгляде.

— Да? Что-то я Вас не припомню на похоронах.

— Это потому, что я в стороне стояла, а к могиле подошла позже, когда все разъехались.

— Возможно.

— А вот я Вас помню. С Вами ещё четыре женщины было.

— Да, это Петровна с Васильевной с восьмого этажа, и Марфа с сестрой, мои соседки. Знакомая говорите? Женщина опять покосилась на мой живот.

— Не смотрите на меня так!

— Как так? — прищурилась бабка.

— Так, будто я его любовница.

— А это не так?

— Не так! Игорь знакомый моих родителей, их могила здесь рядом. До их гибели, мы жили в Москве, а потом я в Санкт-Петербург переехала, и общение со всеми знакомыми порвала.

— Вон оно что. Знаешь девка, ты на одну стервь больно похожа. Лизаветой её кличут, слыхала про такую?

— Это жена Игоря что ли? — догадываясь о ком речь, спросила я.

— Да какая она ему жена? Так, приживалка. Но мыслишь верно.

— И что эта Лизавета?

— А ничего особенного, если не считать крови, что она у меня попила. Та ещё дрянь.

— А что Вы ей такого сделали? — с недоумением поинтересовалась я.

— Я ничего. А вот Игоряша её разочаровал сильно, — пакостно улыбаясь, проговорила старушка.

От счастья, лучившегося в этот момент в её глазах, мне стало понятно, что чтобы не натворил Игорь, для бабуси это было как бальзам по сердцу.

— И что он такого сделал, что его «дама сердца» так на всех вас осерчала?

— Квартиру свою моей дочери завещал. Она на тот момент с мужем своим алкашом и детьми в сорокаметровой двушке на Выхино ютилась. Ко мне в однёшку с тремя детьми не придёшь, а с алкоголиком этим, не жизнь, а каторга. Как узнала, что ей четыре комнаты ни за что, ни про что перепало, так до сих пор опомниться не может, счастья полные штаны. А дети-то как рады, что перестали видеть эту пьяную рожу, именуемую отцом — рассказывая это, бабуля светилась от счастья, как новогодняя ёлка.

— А Лизавета?

— А что Лизка, знамо дело, проклинает и Игоря, да и меня с дочкой тоже. Она и в милицию бегала и ещё куда-то, да только фигушки ей что светит. Не расписаны они были. Да если б и в браке состояли, что с того? Кому захотел, тому и отписал жилплощадь. Игоряшей же заработано, не ей. Она вообще нигде ни дня, наверное, не трудилась. Одно слово — паразитка. Присосалась к Игоряше и жила за его счет, припеваючи, ни о чём не думая. А как не стало кормильца, так и взвыла.

— Здорово, поздравляю. Мне тоже кажется, что Вашей дочери с детьми, эта квартира нужнее, — сказала я, решив умаслить старушенцию, дабы вызнать побольше.

— Вот и я о том же. Тем более что завещание Игорь составил ещё три года назад, видимо чувствовал беду. Петровичу с первого этажа, гараж оставил, хоть и ракушка, а всё равно хорошо, это не на улице машину оставлять. А то ему то колесо проколют, то тарантайку его изрисует пшикалками шпана всякая. Петровне с Васильевной деньги перепали, что на его счету лежали. Аж по два мильёна. И ничего, что с ентих денег государству ещё заплатить придётся. Жалко конечно, но по-другому никак. Они обе хворобые, а на пенсию особо лекарств не на покупаешься. Пока Игорь жив был, денежкой помогал, а как не стало его, кому они нужны? Марфе вот с сестрой её блаженной, его дача в Обнинске отошла. Счастье у них. Мы все его любили. И поможет всегда, и подскажет. С любой бедой к нему прийти можно было. Вообще золотой мужик был, — вздохнула бабуся.