Живой Дали - [4]
Голос из-за двери прозвучал как из глубины могилы:
- Кто там?
- Сэр, это Питер Мур. Леди Клементина отправила меня сказать вам, что она готова и ждет вас внизу. Она боится опоздать.
- Войдите!
Питер открыл дверь и был поражен, увидев Черчилля на четвереньках, засунувшего голову под кровать. Манжеты его рубашки были расстегнуты.
- Вам помочь, сэр? - спросил Питер.
- Да, - ответил Черчилль, - достаньте, пожалуйста, эту идиотскую пуговицу, она закатилась под кровать. А леди Клементине можете сказать, что волноваться не стоит. Без меня не начнут. Никто, кроме меня, не перережет проклятой ленточки!
Когда леди Клементина с дочерьми приезжала в Рим, Питер с радостью возил их по городу. В один из приездов они отправились в термы Каракаллы на "Аиду" Верди, спектакль под открытым небом. По окончании оперы, после бурных и долгих оваций, публика начала расходиться, но Питер предложил дамам подождать немного, пока схлынет толпа.
Прошло какое-то время, и он заметил, что, хотя людей значительно убавилось, те, кто сидел рядом с ними, не покинули своих мест: приблизительно десять человек впереди, десять слева, десять справа. Когда он обернулся, то увидел еще десять за спиной. И только после того, как Питер с дамами поднялись, они встали и проводили их до выхода. Позже Питер узнал, что в этот вечер правительство Рима выделило средства на "небольшую" группу телохранителей, для того чтобы сопровождать и охранять леди Черчилль с дочерьми.
Летом 1952 года Питер отдыхал с леди Клементиной, Сарой и Мэри в отеле "Куизизана" на острове Капри. Черчиллю, который в ту пору вновь занял пост премьер-министра, пришлось остаться в Лондоне. Утром раздался звонок - звонили с Даунинг-стрит, 10. Сквозь треск в телефонной трубке Питер смог разобрать лишь несколько слов: "Вы"... "уехать"... "Капри". Связав воедино услышанное, он понял, что получил сообщение большой важности: "Вы должны уехать из города. Фа-рук направляется на Капри!"
За год до этого, в результате срыва политических переговоров в Лондоне, расстроились отношения между Египтом и Великобританией. Дипломатический разрыв и недовольство правительств вынудило короля Фарука отречься от престола в июле 1952 года. Нельзя было допустить, чтобы жену и дочерей английского премьер-министра видели на том же острове, в том же отеле, где собирался обосноваться Фарук. Питер рассказал о звонке дамам, и они без промедления покинули отель. Остаток лета вся компания провела в Анакапри, на другом конце острова.
Иногда Питеру казалось, что Черчилль испытывает личную неприязнь к Фаруку. Тем более что последний с возрастом стал подворовывать предметы и произведения искусства во время визитов в Англию. Лучшими из его трофеев можно считать церемониальную саблю иранского шаха и карманные часы самого Уинстона Черчилля!
* * *
В Риме, в здании "Лондон Филмз" на виа Палестрина, у Питера был кабинет на пятом этаже. Как-то утром у него была назначена встреча с представителем фирмы, занимавшейся арендой машин, - необходимо было решить кое-какие вопросы. Встреча уже началась, но внезапно Питеру позвонили из приемной и сообщили, что с ним хочет поговорить сеньор Сальваторе Аверсано, режиссер, мастер своего дела и близкий друг моего мужа. Питер попросил представителя фирмы подождать несколько минут и отправился в приемную.
По какой-то непонятной причине он пошел по лестнице, хотя обычно спускался на лифте. Едва Питер добрался до третьего этажа, как здание сотряс сильнейший взрыв. Черный дым быстро распространялся по коридорам. К счастью, окно было рядом, и Капитан Мур выпрыгнул. Он сумел приземлиться, не поломав костей (вспомнил, как делал это, когда прыгал с парашютом), только поранился осколками стекла, которыми была засыпана вся улица.
Питер был потрясен. Первое, что пришло в голову, - взять такси и поехать домой. Так он и поступил. Дома он перевязал посеченные осколками руки, переодел рубашку, надел другую куртку, вместо той, что оставил в кабинете, и вернулся на виа Палестрина.
Пожарные уже были на месте. К окну на пятом этаже тянулась выдвижная лестница. Питеру с трудом удалось убедить начальника пожарных, что ему необходимо взять важные документы из своего кабинета, и тот позволил ему подняться. Едва он успел выбраться обратно, как крыша, не выдержав, рухнула. Под ее обломками трагически погибли несколько пожарных. Моему будущему мужу осталось лишь поверить в справедливость поговорки об "ирландском везении".
На следующий день, просматривая газету, он увидел в списке погибших свое имя и тут же бросился в морг, чтобы объяснить, что произошла ошибка. Тот, кого опознали как Питера Мура, не мог быть им - Капитан Питер Мур жив и невредим! Проблема заключалась в том, что в кабинете Питера было найдено тело, и бумаги, удостоверяющие личность, находились в куртке рядом с трупом. Однако ситуация быстро прояснилась. Во время взрыва погиб представитель фирмы по аренде машин - это его тело было отправлено в морг вместе с курткой Питера, до пожара висевшей на стуле.
Причина катастрофы была обнаружена позже. Подвалы на виа Палестрина использовались как склад кинопленки. В те времена фильмы снимались на пленке из легковоспламеняющегося материала, и небрежность рабочего (он бросил окурок) привела к гибели многих людей.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
Алан Фридман рассказывает историю жизни миллиардера, магната, политика, который двадцать лет практически руководил Италией. Собирая материал для биографии Берлускони, Фридман полтора года тесно общался со своим героем, сделал серию видеоинтервью. О чем-то Берлускони умалчивает, что-то пытается представить в более выгодном для себя свете, однако факты часто говорят сами за себя. Начинал певцом на круизных лайнерах, стал риелтором, потом медиамагнатом, а затем человеком, двадцать лет определявшим политику Италии.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.
Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.