Живое прошлое Земли - [11]

В истории палеонтологии навсегда останется имя Ч. Штернберга. С карабином в одной руке и геологическим молотком в другой в старом скрипящем фургоне пробирался он нехожеными тропами дикого Запада Америки как раз в те времена, о которых мы зачитывались в романах Фенимора Купера. Штернберг не обменивал у индейцев дрянное виски на дорогие шкурки и не ставил силков на бобров. Он собирал остатки ископаемых животных - древнейших четвероногих сеймурий и капторинов, гигантских водных мозазавров. Он тщательно очищал их от породы и отсылал знаменитому ученому Э. Д. Копу. И по сей день в музеях мира хранятся прекрасные образцы с пожелтевшими этикетками: "Коллекция Э. Копа. Сборы Ч. Штернберга, 1892 г.". Штернберг написал книгу "Жизнь охотника за ископаемыми" - первую книгу о палеонтологических экспедициях.

С середины XIX в. палеонтология оформилась как наука, и в конце века начались систематические экспедиции с целью сбора остатков ископаемых животных и растений.

В России "кости древние человеческие и скотские" давно и серьезно интересовали не только ученых, но и правительство. Не говоря уж о такой серьезной статье дохода древнерусского государства, как добыча "рыбьего зуба", моржовых и мамонтовых бивней. Царь и Великий князь всея Руси Алексей Михайлович издал специальный указ о сборе костей древних животных. Указ был подтвержден Петром Великим, введена оплата особо важных находок: "...за что будет давана достаточная дача...". Первые находки, в основном кости ископаемых китов и мамонтов, тщательно хранились в первом музее России - Кунсткамере. Вдоль Уральского хребта протянулась цепочка шахт, в которых с незапамятных времен добывали стратегический металл древности - медь, металл монет, пушек и колоколов. В XVIII в. этот металл приобрел для молодой России особенно важное значение, и на месте старых "закопушек" стали создавать современные по тем временам рудники. Содержащие медь породы (пропитанные медными минералами песчаники) образовались очень давно, около 250 млн. лет назад, при размыве молодых тогда Уральских гор. Обследуя старые, времен легендарных "чудских рудокопов" шахты, один из геологов писал в конце XVIII в.: "... в рудниках... находят множество в камень превратившихся костей, дерева и других вещей, показывающих премудрость натуры... Нередко в сих песчаных слоях находят в камень превращенные рыбы и виды окаменелых змей...". За змей принимали стволы древних растений, имевшие на коре сетчатый рисунок, действительно напоминавший змеиную чешую. Здесь же нередко находили кости очень примитивных древних пресмыкающихся - их принимали обычно за кости погибших "чудских рудокопов". Только в 1838 г. русский ученый М. С. Куторга дал первые научные описания таких костей. Так впервые были описаны и вошли в мировую науку остатки столь древних четвероногих животных. Это был год рождения отечественной палеонтологии наземных позвоночных. Тогда же вышли первые труды по древним беспозвоночным России профессоров Х. И. Пандера и К. Ф. Рулье, относящихся к основателям мировой палеонтологии. С этого времени в России палеонтология получила научное признание, ее стали преподавать в университетах, началось планомерное изучение ископаемых организмов.

В конце прошлого века английский ученый Р. И. Мурчисон, исследуя пестрые, красные, синие глины и мергели по берегам рек в окрестностях города Перми, описал их как образования особого периода истории Земли - пермского периода.

Знаменитый русский геолог и палеонтолог В. П. Амалицкий нашел в этих породах отпечатки раковин моллюсков и листьев древних растений. Такие же отпечатки были найдены на юге Африки, и с ними вместе нашли кости древних ящеров - парейазавров, горгонопсов и дицинодонтов. Мало кто поверил Амалицкому, утверждавшему, что, следовательно, и в России должны быть найдены кости тех же животных. Таких смелых научных предсказаний геология и палеонтология тех времен еще не знала - юг Африки и север России! Первые экспедиции ученый провел на свой страх и риск - недели скучной езды на почтовых тройках до древнего Великого Устюга, тяжелый спуск на утлых лодках вниз по широкой Малой Северной Двине, где, как было известно, находили такие же отпечатки растений, что и в Африке. Глушь, холод, дожди, тучи комаров. "Прибой у берега был белым от личинок комаров", - писал впоследствии Амалицкий. И наконец - удача. Плотные песчаниковые стяжения, выпавшие из слоя, раскололись, и в них видны крепкие желтоватые кости! Доклад Амалицкого вызвал аплодисменты геологов Петербурга, и даже скупая на науку царская казна отпустила деньги для дальнейших раскопок. В деревнях из окрестностей города Котласа наняли землекопов, и начались первые в истории русской палеонтологии настоящие, планомерные раскопки. Огромные глыбы с костями животных обмазывали глиной, сплавляли на баржах вниз по реке в Котлас, а дальше везли на скрипящих подводах в Варшаву, где тогда работал Амалицкий. Но сколько же трудностей пришлось преодолеть! В России не было опыта раскопок и обработки их результатов, все приходилось начинать сначала, учиться на собственном опыте. ...От Москвы до Котласа два часа лету в комфортабельном салоне турбовинтового самолета. Быстро мчится водомет "Заря" по спокойной реке, и по левому борту проплывает непрерывный пятидесятиметровый обрыв, пестрый от красных и голубых глин, в которых иногда заметны серые песчаные линзовидные прослои - русла потоков пермского времени. В одно из таких русел сверху врезана глубокая заросшая выемка. Это и есть место раскопок В. П. Амалицкого, памятник истории нашей палеонтологии. Сотни костей, десятки скелетов громадных древних рептилий, Северо-Двинская галерея, были выставлены сперва в Петербурге, затем перевезены в Москву, где составили основу будущего музея Палеонтологического института Академии наук. Институт был организован в 1930 г., во главе его встал крупнейший русский палеонтолог академик А. А. Борисяк. С этого времени начался современный период развития нашей палеонтологии, тесно связанной с геологическими и биологическими науками. Молодое Советское государство не жалело денег на развитие науки. Во все концы страны отправлялись хорошо оснащенные экспедиции. Первое время, правда, еще случались и происшествия.