Живодерня - [42]
Записав в тетради все, что требовалось по поводу скелета, Чукча удалился.
Действительность была не менее ужасной, чем сон. Да и не сон ли сама эта действительность: яркая, бьющая в глаза лампа, картины на стенах, зубы в урночке… Разве в обыденности может быть место такому ужасу?
За окном Илья видел затянутое тучами небо – снова было неясно, ночь это или вечер. А может быть, раннее утро?.. Господи, это значит, что скоро придет Чукча. Господи!! Неужели это со мной?!
Шло время. Мучительно долго или мучительно быстро – без часов Илья не мог знать этого. Временами он изо всех сил старался припомнить ту ночь среди чуди в заброшенном доме, чтобы рассказать проклятому Китайцу и хотя бы отсрочить мучения, но в голову, кроме галлюцинаций, которые вызвал отвар афганской колючки, ничего не шло. Та ночь в доме была забыта прочно – навсегда. И, отчаявшись вспомнить, он напрягал руки, пытаясь порвать путы, и понимая, что это бессмысленно, тихонько скулил от отчаяния. Устав, он впадал в состояние сна. Но сны были тревожные – ни о чем. Утомившись окончательно, он все-таки уснул.
Проснулся от шума, доносившегося из коридора. Все так же горела лампа над креслом, было отчего-то холодно и сыро. Приоткрыв дверь в комнату, заглянул заспанный Харя.
– Уу!
И убрался. Из другой комнаты снова слышался звон посуды, неразборчивые голоса. "Сейчас придут",-подумал Илья, но уже без вчерашнего ужаса: наступило безразличие к окружающему миру.
Илья бесцельно блуждал глазами по сторонам – картинки уже не вызывали никаких эмоций. Вдруг Илье почудилось, что какая-то тень мелькнула за окном. Крупная птица, должно быть ворона, пролетела по своим птичьим делам мимо. Он отвел от окна глаза, но в тот же момент ему вновь показалось, что кто-то большой пронесся за окном. Это заинтересовало Илью, и он, повернув голову, пристально стал смотреть на окно. Без изменений прошло, наверное, две или три минуты… И тут дверь с шумом распахнулась, Илья вздрогнул, повернулся, посмотрел на вошедших.
Чукча в белых-пребелых перчатках, с ухмылочкой предвкушения остановился возле прикованного Ильи, за ним громадой тела, по приказу хозяина следя за каждым движением Чукчи, возник Харя. Илья сразу все понял и напрягся всем телом, с ужасом глядя на вошедших. Страх вернулся.
Чуть погодя вошел и насупленный парень в кожаной куртке, – судя по поведению, он был сейчас главным.
– Ну, вспомнил что-нибудь? – спросил он Илью деловито. – Или за компанию вспоминать будем?
Илья смотрел вмиг обезумевшими от ужаса глазами на поправляющего белоснежные перчатки Чукчу и не мог ничего ответить.
Чукча с улыбочкой снял с крючка бормашинку и, держа ее сбоку от лица совсем как блондинка из ночного кошмара, скосив на нее глазенки, надавил педаль привода.
– Бз-з-з… – тонко запела машинка. – Бз-з-з-з…
У Ильи непроизвольно потекли слезы, но он не замечал этого – расширенными до огромных размеров глазами он смотрел на бормашинку в белой руке…
– Бз-з-з-з…
– Кажется, звонок, – сказал парень в куртке. – Наверное, Китаец. Он приехать обещал. Погоди ты жужжать… – грубо бросил он Чукче.
Чукча убрал ногу с педали.
Звонок, поначалу заглушаемый писком машинки, повторился. Парень вышел в прихожую.
– Мне Китайца за тебя премия давать будет,-проговорил Чукча, с вожделением глядя на Илью. – Моя огненная вода пить будет.
Из прихожей слышался лязг открываемого замка, потом шум и вскрики… Но изумленный Чукча уже не смотрел на Илью, он повернулся к окну и застыл с поднятой вверх бормашинкой. Илья проследил за его взглядом.
За окном он увидел человека в камуфляжной форме, в черной вязаной маске с прорезью для глаз, какие носят спецназовцы. Человек за окном ударил ногой в стекло, звеня, осколки полетели на пол. Он ударил еще… и вперед ногами влетел в комнату. В первое мгновение растерявшись, Чукча уже пришел в себя и, бросившись в сторону, быстрым движением выхватил из кобуры пистолет. Харя замычал и двинулся к человеку в камуфляжной форме.
Но пришелец на какую-то долю секунды опередил Чукчу, молниеносным отработанным движением ноги выбив оружие, прежде чем Чукча успел навести на него пистолет. Но Чукча изловчился схватить подвернувшийся под руку табурет, намереваясь садануть им по голове человека… Но не попал. Табурет грохнулся об пол, и у него отлетела ножка. Гремя множеством костей, как горный обвал, на пол обрушился скелет. Подоспевший Харя, расставив руки, бросился на пришельца, пытаясь поймать его в охапку, но ловкий человек вывернулся из объятий Хари и нанес ему ногой мощный удар в живот. Харя, охнув, схватился за ушибленное место. Чукча попытался ногой ударить человека, но тот, перехватив ногу и вздернув ее для удобства повыше, сделал ему удар в пах между ног, отпустив уже ненужную конечность, повернулся спиной и нанес заключительный удар каблуком с отмашкой по лицу. Голова Чукчи дернулась по ходу движения ноги, и он, развернувшись на сто восемьдесят градусов, рухнул со всего маху, стукнувшись лицом о подлокотник, сполз на пол, оставляя на светлой драпировке дивана кровавую дорожку.
Но толстому непробиваемому Харе удалось очухаться. Мотая головой и мыча, он схватил с пола первое, что попало под руку, не выбирая. Это оказался соскочивший с подставки скелет.
Дебютный роман Сергея Арно – современная петербургская фантасмагория. Из поколения в поколение передавали в преступном мире России тайное знание, позволяющее так усыпить человека, чтобы он казался мертвым – и умение поднимать таких спящих. В 1924 году так уснул один известный человек, которого кое-кто не прочь сегодня разбудить...
В заброшенном Чумном форте группа ученых создает идеального биологического робота-убийцу. Они пытаются наладить конвейер по зомбированию людей. Их тайной хочет завладеть древняя секта, до сих пор приносящая человеческие жертвы. Чем закончится борьба темных сил, в которую по случайности втянут главный герой вместе с женой…
Фредерик Рюйш – голландский анатом и судебный медик XVII – начала XVIII века, который видел в смерти эстетику и создал уникальную коллекцию, давшую начало знаменитому собранию петербургской Кунсткамеры. Всю свою жизнь доктор Рюйш посвятил экспериментам с мертвой плотью и создал рецепт, позволяющий его анатомическим препаратам и бальзамированным трупам храниться вечно. Просвещенный и любопытный царь Петр Первый не единожды посещал анатомический театр Рюйша в Амстердаме и, вдохновившись, твердо решил собрать собственную коллекцию редкостей в Петербурге, купив у голландца препараты за бешеные деньги и положив немало сил, чтобы выведать секрет его волшебного состава.
В новом романе читатели встретятся с героями: Ильей и Сергеем, а также живущим под Петербургом древним народом, белоглазой чудью.В городе происходят бессмысленные и изощренные убийства. Илья и Сергей идут по следу убийцы. После множества опасностей они выясняют, что еще с древних времен, когда по Руси ходили кукловоды с вертепами и показывали кукольные представления, в тех краях, где прошли представления, начинались эпидемии бессмысленных убийств. Этот «вирус» безумия мог жить в человеке многие десятилетия, но в какой-то момент просыпался… И тогда человек уже не знал, что творит, он убивал из озорства, для веселья… Это безумие заразно.
Много веков назад высокоразвитые народы, населявшие Землю, вдруг исчезли с ее лица. От них сохранились лишь развалины восхищающих своей архитектурой городов, изумительные памятники искусства, украшения из золота и меди, говорящие о высокой культуре создавших их мастеров. Куда и почему ушли эти народы — остается величайшей загадкой нашей планеты.Не одно столетие ученые всего мира строят гипотезы исчезновения народов. Воинственные, не знавшие поражений хазары и печенеги, таинственные тюрки и ацтеки… десятки народов, насчитывавших сотни тысяч воинов и хлебопашцев, ремесленников и пастухов в разные века вдруг без видимой на то причины пропадали, оставив о себе память у других народов.
Этот роман Сергея Арно, вошедший в книгу «День всех влюбленных», был удостоен премии Н.В. Гоголя в номинации «Вий» как самый жуткий и смешной роман года.Повествование разворачивается в Петербурге, где происходит ряд загадочных убийств… Их объединяет только причина смерти — смех… Какой безумец защекотал этих несчастных до смерти? Или это шалят обитающие в Неве русалки?