Живи - [5]

Хотя мои протезы скрипнули на миг, Соседка употребила слово «вечно». В этом кроется глубокий смысл. Я его поясню потом. Соседка по натуре существо доброе. Но она срывает на мне злобу, которая накапливается у нее по отношению к другим, так как я у нее под рукой и кажусь ей безответным. Бойся не столько злых людей, сколько добрых, делающих зло без особой на то надобности. Когда Соседка бывает в особо добром расположении ко мне, она обычно жалуется на то, что им втроем тесно жить в одной комнате.

— Хорошо вам, инвалидам, — сказала она однажды. — Вам отдельные комнаты дают.

Солдат тоже завидует мне: ему нужно лет десять «ишачить» на заводе, чтобы получить отдельную комнату. А если женится и заведет ребенка, то еще лет пять потребуется, чтобы дали отдельную квартиру.

Шагайте, безногие, в ногу!

Протезам — ничто расстоянье.

Где видят слепые сиянье,

Туда пролагайте дорогу!

На пороге квартиры меня догнал Солдат и попросил занять трешку до получки — ему похмелиться после вчерашнего перепоя надо. Я сказал, что у меня денег нет. Он обругал меня. Мне надоело давать ему рубли и трешки «до получки»: он никогда не отдает долги.

Безрукие, руки раскроем!

Локоть друг друга почуем!

Свободу себе завоюем

Своею железной рукою!

Между вторым и третьим этажом меня догнала «Ведьма с третьего этажа». Я не успел посторониться. Она оттолкнула меня так, что я чуть не упал, пробурчала что-то насчет «нынешней молодежи» и через несколько секунд злобно хлопнула парадной дверью. Вот это скорость! Мне хотя бы половину такой. Куда она устремилась? Скорее всего — занять очередь за чем-нибудь.

Правьте, безмозглые, нами!

Мир направляйте идеей!

О судьбах народа радея,

Вовсю шевелите мозгами!

Перед выходом на улицу меня настиг Правдоборец. По профессии он инженер. Но дело его жизни — обличение беспорядков и жалобы во всевозможные учреждения и по всевозможным поводам. Сейчас он написал жалобу в Обком партии по поводу выбитых стекол и неработающего освещения на лестничных площадках. Собирает подписи жильцов. Я сказал, что уже подписывал такое письмо. Он сказал, что то письмо было адресовано в районный совет. Я нехотя поставил свою подпись под новым письмом.

Безголосные, взвойте песни,

Сочиненные тем, кто без слуха!

В бурном танце кружись, старуха,

В одеянье из праха и плесени!

Правдоборец меня почему-то не любит. Он уже написал на меня жалобу в мою партийную организацию, обвинив меня в «безнравственном поведении, выразившемся во внебрачном сожительстве с известной во всем районе проституткой». Аналогичное заявление он написал в комсомольскую организацию Невесты. На Солдата он написал донос в более серьезное учреждение. Тем самым он вносит свой вклад в «моральную непорочность» (это его слова) нашего общества.

Дерзайте! И всюду народы

Забудут былые тревоги.

Все счастливы будут, как боги,

Поскольку все будут уроды.

Должен вас предупредить, что этот марш здоровым не годится: у них иной ритм и темп движения.

Темп жизни

На Западе инвалиды моего типа пользуются инвалидными колясками. Но у них коляски делаются на таком высоком техническом уровне, какой у нас пока недостижим. Кроме того, на Западе не стесняются своих уродств. Даже наоборот, всячески стараются их обнажить, сделать их видимыми для всех. Там уродство — своего рода капитал. Наши инвалиды стесняются своих дефектов, стараются их скрыть. Они их обнажают для всеобщего обозрения тогда, когда опускаются морально, начинают пьянствовать, побираться. У нас, конечно, тоже делают коляски. И ими пользуются, когда уже никакой иной возможности передвигаться нет. Но я предпочитаю протезы, хотя это мучительно. На протезах я выгляжу почти как полноценный человек. С психологической точки зрения это важнее, чем преимущества коляски. Коляска мне представляется в некотором роде капитуляцией. Протезы же суть для меня символ сопротивления падению и борьбы за человеческую жизнь.

Как это ни странно, мое предпочтение протезов многих раздражает. Мне не раз говорили, что я «выпендриваюсь», хочу якобы показать, что я не такой, как все, выделиться хочу. И это говорили вроде бы хорошие люди. А когда обо мне напечатали статью в газете, меня обвинили даже в карьеризме, зазнайстве и в чем-то другом, чему я не нашел подходящего названия. Никто не подумал о том, что для меня речь идет о чем-то более фундаментальном, чем стремления здоровых людей, а именно — о том, чтобы удержаться на человеческом уровне. Повышенная с точки зрения здоровых активность некоторых инвалидов, доходящая порою до видимой агрессивности, есть лишь самозащита в условиях, которые гораздо хуже условий здоровых людей соответствующих категорий.

Выйдя на улицу, я побрел по направлению к столовой, где я иногда завтракаю. Мимо меня торопливо пробегают люди. Все куда-то спешат. А между тем реальный темп нашей жизни очень замедленный. Мой способ передвижения соответствует ему больше, чем всеобщая внешняя суета. Люди торопятся, чтобы ничего не делать или делать свой замедленный процесс социальной жизни. Отсутствие реального динамизма жизни компенсируется динамизмом внешним, динамизмом по мелочам и показным. Любопытно, что я с моим медленным способом передвижения никогда и никуда не опаздываю. А самые стремительные и суетливые мои знакомые и сослуживцы постоянно куда-нибудь опаздывают.